Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Никакая сотворенная жизнь, в какой бы форме она ни проявлялась, по сути своей и богоданности не призвана к смерти, ибо Писание утверждает: «Бог смерти не творит» (Прем. 1, 13), а созидает все «во еже быти». Как несуществующая в Божественном замысле и не являющаяся объектом Божественного промысла, смерть – абсурдна. Однако, в посюстороннем мире времени и пространства, мире тварной свободы ангельских и человеческих существ смерть реальнее, чем сама жизнь. Ибо мы думаем, что живы, и жизнь в нас крепка, а на самом деле реальность свидетельствует об обратном: начавшись, жизнь ежесекундно убывает и угасает. При постоянстве действия богоустановленного закона сохранения энергии, различные ее виды беспрестанно перетекают из одной формы в другую.
Смерть как следствие злоупотребления свободой деятельного сознательного самопроизволения ангелов и людей вошла в область причастности этих созданий богоданности жизни, как беззаконный вор, (Ин. 10, 1), как ущемление, уклонение от нормы — результат неправильного употребления разумной личной избирательной способности богозданного духа. Смерть не имеет в самой себе сущностной силы, как все прочие богозданные сущности. Она паразитирует на созданно сущем. Через ненормальность избирательного движения предпочтительного свободного выбора падших ангелов и людей, называемую в Библейском откровении грехом (Быт. 4, 7), смерть вошла в человеческое естество, а через него в подчиненное власти человека Божие мироздание (Рим. 8, 20) и царствовала безгранично от нашего прародителя Адама ветхого (Рим. 6, 6) даже до Христа – Адама нового (Еф. 2, 15), Который в человеческом Своем естестве, обладая общей и единой со всеми людьми природно-естественной человеческой волей, добровольным послушанием небесному Отцу «смирил Себя даже до смерти, смерти же крестной» (Флп. 2, 8).
И в Себе Самом изжил нами приобретенный и утвержденный в качестве якобы нормы действия во всех конкретных носителях человеческой природы навык неправильного употребления свободы деятельного самопроизволения в удобопреклонности к себялюбию и грехолюбию больше, чем к боголюбию. Христос доброхотно изжил в Себе Самом в течение всей Своей земной жизни естественно-добровольным послушанием, по любви к Божественно любящему нас Богу-Отцу, и по Триединой Своей со Отцом и Святым Духом Божественной любви к нам, самую природную потенцию ограниченного тварного человеческого естества к возможной падательности в противоестественность, то есть потенцию греха, и впервые привел человеческое естество в совершенно непадательное состояние преизбытка воспринятия и усвоения жизненосности Божественной полноты.
Для этого, добровольно взойдя на Крест и, будучи Единым безгрешным (1 Ин. 3, 5), Он ради нашего спасения, вкусил следствие нашего греха — биологическую смерть. Своей смертью Он в Себе Самом тем самым уничтожил, попрал производимую нами смерть, испепелил и сжег ее совершенно в возглавляемом Им едином и общем у всех людей человеческом естестве, законом всеобщего Воскресения лишив ее власти удерживать навсегда нас – личностных носителей единой и общей Ему и всем людям человеческой природы, Им возглавительно воипостазированной.
Таким образом, Себя Самого Он, как Донор Богочеловечества даровал в жизнь вечную тем, кто будет, веруя Ему, верным Ему и в Нем и с Ним единодушным и единодейственным с Отцом и Святым Духом, будет не просто логически веровать в то, что Бог смог совершить ради любви к нам такое Домостроительство спасения нашего, а захочет принять этот дар Божией жертвенной и животворной любви, как сокровище своей жизни, чтобы и самого себя, свое сердце, все свои желания и устремления без остатка отвратить от самого себя и всецело отдать их Христу (Лк. 9, 23) и в Нем, и через Него Святому Духу и Отцу Небесному.
Жало смерти, яд смерти заключены в том, чтобы жить человеку своекорыстно, ради себя, в собственное свое удовольствие, по самому себе, самодостаточно и самодовольно, нравиться самому себе больше всего, и только в этом находить подлинное для себя удовлетворение, абсолютное сокровище. Единородный Божий Сын, Второе Лицо Живоначальной Троицы, Бог от Бога и Свет от Света, по самой природе несозданной Божественной Своей жизни, не в Себе Самом полагает полноту ее радости, а в Само-единоначальном и беспредельном Источнике Пресущественной Божественной жизни — в Отце, предвечно бесстрастно рождающем Своего Единородного Сына и изводящем Святого Духа, и Ими, и через Них вызывает из небытия в бытие все многообразие созданно сущего.
Потому, бескорыстно источая безграничную Триединую Божественную любовь к Своему творению и желая не лишить его полноты благобытия, радости и счастья присноблагобытия, Бог-Слово, вочеловечиваясь, смиряется став по виду как человек (Флп. 2, 7), и Своим смирением, по любви к нам, все полагая в бездну Божией Отчей любви, еще в предвечном Божием совете соглашается на Свою биологическую смерть, потенциально возможную для ограниченного не самобытного человеческого естества, тварной свободой выбора разумных человеческих личностей в достижении ими вместо по доброхотному сходству с Богом непадательного состояния богодружества, то есть обо́жения, столь же доброхотно избранного состояния богонечувствия и богозабвения без лишения существования, приводящего в состояние духовной и биологической смерти. Христос, Перворожденный всей твари (Кол. 1, 15), в предвечном Божием совете предобручивший смерть бессмертной жизни в Себе, актуально уничтожив смерть в Собственном Своем человечестве, совершенно упразднил ее власть и над всем, возглавленным Им общем всем людям человеческом естестве, и через него во всем богозданном чувственном мире.
Христос, как Богочеловек, в Отце полагая всю полноту собственной Своей двуединой сути, обретает в Нем безграничную жизнь: по Божеству, природно-собезначально единосущную с Отцом и Святым Духом, по человечеству же – с момента зачатия от Марии Приснодевы Богородицы единосущную всем людям. Для того чтобы тем, кто будет веровать в Него и с несомненной надеждой ответной любовью примет Его, совершенно смиренного и послушного Отцу (Ин. 6, 38), единственным Идеалом своей жизни, дать — по-славянски сказано «власть», а в русском современном переводе можно прочитать «действительную силу», — быть детьми Божиими, «которые не от похоти плоти, не от желания мужского или женского, но от Бога родились» (Ин. 1, 13). Христос Спаситель дает нам не столько формальное право, сколько внутреннюю силу быть детьми Божиими, превосходить, содействующей благодатью Святого Духа, «похоть очей, похоть плоти и гордость житейскую» (1 Ин. 2, 16). Он дал людям внутреннюю силу и власть, содействующей нашей доброй воле к христоподобию благодатью Святого Духа, побеждать склонность тварной свободы к самообожению.
И мы видим, что Он, Сам в Себе Самом человеческим естеством пройдя путем совершенного доброхотного послушания воле Отчей, уничтожил самую возможность самоугодия чрез совершенное богоподобное смирение. Человечеством Своим, единым и общим у Него со всеми нами, Он впервые в истории рода людского обретает опыт непадательного состояния человеческого естества, такого же бессмертного по благодати, какое имеет Своим природным свойством несозданное Божественное Существо. Поэтому, умерев биологически и, не быв причастным духовной смерти, как совершенно безгрешный, Он воскрес из мертвых, «Первенец из мертвых (1 Кор. 15, 20) и смерть над Ним больше не властна (Рим. 6, 9). Поэтому Духом Святым свидетельствуется нам через апостольское слово: «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его» (1 Кор. 15, 22-23).
Теперь и мы, как некогда апостолы в Иерусалиме, собравшиеся, чтобы молитвенным содействием благоговейно проводить Богоматерь в общий для всех сынов Адама Ветхого «путь всей земли» у изображения Ее священного погребального ложа, духовно и молитвенно переживаем жизнеутверждающую радость того, что не только несозданная Личность Единородного Сына Божия, ставшего по любви к нам от Приснодевы Богоматери и Сыном Человеческим, но и всякий человек, зачатый и рожденный в общем и едином потомстве падших прародителей, как тварная человеческая личность, по доброхотному сходству с Ним и с Его Преблагословенной Матерью, в жизни Своей никогда не жившей ради Себя, а явившей совершенное богоподобное смирение, во всей полноте своей тварной свободы вся жившая только Богом и для Бога и блага людей, единственным Своим сокровищем имевшая только Его благую волю, настолько, что одна из всего потомства Адамова смогла необычайным образом послужить Богу для совершения Домостроительства нашего спасения чрез Боговоплощение, в последний день земного своего пути, принимая следствие самоугодия прародителей, которому стали подвержены все дети Адама, то есть разделение души от тела, но, не имея личного греховного поползновения, неразлучно пребывает внутри Своего духа со Своим Сыном и Богом, настолько, что апостолы, окружающие Ее одр, видят Господа, с ангелами пришедшего и держащего на Своих руках душу Своей Пречистой Матери.
И как же могло быть иначе?! Ведь ничего Господь не сказал нам в Законе и заповедях, чего Сам не исполнил. «Чти, — говорит Он нам, — отца своего и матерь свою» (Исх. 20, 12). Как же мог Он не почтить Ту, Которая так самозабвенно любила Его? Взрастила в Своем девственном лоне? питала материнским молоком и на Своих руках покоила «дланию Держащего» всю Вселенную. Как мог Он не ублажить жертвенной любви Той, что безропотно стояла у Голгофского креста и с Ним соумирала, принимая сердцем Своим материнским оружие скорби (Лк. 2, 35) за то, что наша человеческая неправда и эгоизм обрекли Его на позорную и мучительную смерть?
Как могло быть иначе?! И в третий день по погребении в Гефсиманской усыпальнице Пречистого Ее тела, апостолы стали свидетелями того, что недро земное, принявшее богоносное тело Пресвятой Матери и Приснодевы, не смогло его удержать, ибо оно подлинное есть «Святое Святых» (Евр. 9, 3), пренебесный храм всесвятого Бога-Слова, нерукотворенное жилище Животворящего Святого Духа, царственно преукрашенная Невеста неневестная Бога и Отца всяческих. Пресвятое тело Ее не могло быть удержано ничем видимым и временным, ибо вместилище Духа Вечности само источало вечную жизнь и нетление, поэтому была Она с телом Своим взята туда, где одесную Бога и Отца прославляется единосущное с ней и со всеми нами Человечество Ее Сына, Адама нового (Еф. 2, 15) – Родоначальника нового человечества, по нашей верности Ему в нас рожденного от воды и Духа (Ин. 3, 5) и делающего нас общниками рода христианского.
«Где сокровище наше, там и сердце наше» (Мф. 6, 21), — свидетельствует Евангелие. Именно в этом смысл земного человеческого бытия. Вся наша жизнь, как сито, которое мы сотрясаем в своих руках, выбирая доброе, хорошее и жизненосное, и отбрасывая вредное и ненужное. Каждую секунду мы осуществляем сознательный выбор между жизнью и смертью, то есть между самими собой и Богом, — Господь умоляет нас избрать жизнь, то есть Самого Бога и отвергнуться смерти, то есть самих себя в падшести нашей природы (Мф. 16, 24), без Бога – грехолюбивых смертотворцев.
Только ради этого нам сейчас важно окружать этот образ гроба Богоматери. Для того, чтобы почувствовать сколько в каждом из нас есть подлинного христианства, сколько жизни, схожей с Пречистой Богоматерью и сколь, не походя́ на Нее, мы искренне сокрушенно каемся и желаем измениться к лучшему. Ведь непрестанно грехотворным естеством своим мы больше любим смерть, но еще живы, ибо Бог долготерпеливо ожидает нашего покаяния, по слову апостола Петра: «Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но, чтобы все пришли к покаянию» (2 Пет. 3, 9).
Те из нас, кто имея желание пробудить в себе христоподобие, могущее привлечь, принять, вместить и удержать Божественную молнию пламенного желания ненавидеть смерть, может доброхотно и радостно отвергнуться от самого себя (Мф. 16, 24) и просить Господа: Владыко многомилостивый! Не презри моего смирения и дай мне силу быть верным Тебе в моем послушании всеблагой воле Твоей. Тогда постепенно начнем видеть и чувствовать, как наше грехолюбие, наш эгоизм будут умирать в нас. Силой же Божией, благодатью Христовой, этой победоносной силой жертвенной любви, сияющей в нас, — мы изменились: умерло наше грехолюбие, а жительствует в нас желанное и неоскудевающее боголюбие: «Где будет сокровище наше, там и сердце наше» (Мф. 6, 21). Аминь.