Революция 1917-го года и последовавшая за ней гражданская война стали серьезным испытанием как для Русской Православной Церкви, так и для других религиозных конфессий нашей страны.

Многие из высшего патриархата уехали из страны, но все же костяк церкви остался верен своей Родине. Несмотря на репрессии, разрушение церквей и культ атеизма, Русская Православная Церковь продолжала проповедовать высшие человеческие ценности. Главной объединяющей идеей было отречение от личного блага в пользу общего.

«У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее» (Библия, Новый Завет, Деяния св. Апостолов 4, 32).

Когда фашистские орды вторглись в СССР, Русская Православная церковь первой призвала народ дать отпор захватчикам.

22 июня 1941 года глава Православной Церкви в России патриарший местоблюститель Сергий обратился к верующим со следующим посланием: «… с Божией помощью русский народ развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном долге перед Родиной и верой, и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы – православные, родные им и по плоти, и по вере…

…Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь дарует нам победу…».

Общая беда замирила Церковь и Советскую власть. Несмотря на тяжелейшее  положение страны, возобновилась церковная издательская деятельность. Вновь начал выходить «Журнал Московской Патриархии». В 1942-1943 годах было издано несколько книг. 5 апреля 1942 года военный комендант Москвы выдал разрешение на беспрепятственное движение по городу всю пасхальную ночь. 9 апреля того же года в Москве впервые за многие годы состоялся Крестный ход со свечами. Для этого было приостановлено действие закона о чрезвычайном положении.

Служителями церкви проводилась огромная просветительская работа, направленная на поддержание высокого боевого и морального духа. Особенно ценна она была на охваченной оккупацией территории. Немцы устроили настоящую охоту на православных священников. В целом, вторжение Гитлера, поддержанное Ватиканом, было очередным крестовым походом на Православие. «Gott mit uns» (с немецкого «Бог с нами») сияло на пряжках солдат Вермахта.

Но не только словом церковь помогала стране. Священнослужители помогали партизанам, оперировали и выхаживали раненых, сражались на передовой, вступали в отряды воздушной самообороны, участвовали в постройке оборонительных сооружений. За годы войны Русской Православной Церковью было собрано свыше 300 миллионов рублей пожертвований – астрономическая сумма. На эти средства были построены и поступили на фронт сотни танков и самолетов. На боевой технике  красовались надписи с именами великих полководцев и защитников Руси: Александр Невский, Дмитрий Донской, Дмитрий Пожарский, Александр Суворов и  Михаил Кутузов.

Среди москвичей и красноармейцев во время битвы за Москву бытовало поверье, что в самолет поместили икону Тихвинской Божией Матери и он, облетая вокруг Москвы,  освящал ее границы, как в Древней Руси. Люди верили в это, и эта вера придавала дополнительные силы.

Когда враг сжимал кольцо вокруг Ленинграда, митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (в миру Симанский) обратился к защитникам города с такими словами: «… Как во времена Димитрия Донского, св. Александра Невского, как в эпоху борьбы русского народа с Наполеоном, не только патриотизму русских людей обязана была победа русского народа, но и его глубокой вере в помощь Божию правому делу; как тогда и русское воинство, и весь русский народ осенял покров Взбранной воеводы, Матери Божией,  и сопутствовало благословение угодников Божиих, так и теперь мы веруем: вся небесная рать с нами. Не за какие-нибудь наши заслуги пред Богом достойны мы этой небесной помощи, но за те подвиги, за те страдания, какие несет каждый русский патриот в своем сердце за любимую мать-родину…». Алексий, несмотря на бомбардировки города, часто пешком обходил в Ленинграде храмы, беседовал с мирянами и духовенством. В блокаду он один служил Божественную литургию.

В тяжелое для города время многие священнослужители, не жалея себя, делали все возможное для того, чтобы поддерживать людей в их горе.

Балерина Кировского театра И.В. Дубровицкая писала о своем отце, протоиерее Никольского собора Владимире Дубровицком: «Всю войну не было дня, чтобы отец не пошел в храм. Бывало, качается от голода, я плачу, умоляю его остаться дома, боюсь, упадет, замерзнет где-нибудь в сугробе, а он в ответ: «Не имею я права слабеть, доченька. Надо идти, дух в людях поднимать, утешить в горе, укрепить, ободрить». И шел в свой собор. За всю блокаду, обстрел ли, бомбежка ли, ни одной службы не пропустил».

Были случаи, когда священники умирали прямо во время службы. А когда из Ленинграда начали массово эвакуировать население в начале 1942 года, подавляющее большинство представителей служащего духовенства осталось в городе.

В  сентябре 1943 года в Кремле прошла  встреча Сталина и руководства Русской Православной Церкви, в результате которой были достигнуты договоренности о «возрождении» церковной структуры Русской Православной Церкви – восстановлении патриаршества и Синода. После встречи началось восстановление храмов и монастырей, возобновление работы духовных учебных заведений.

Одним из ярчайших примеров истиной веры и любви к Отечеству является жизненный путь Святителя Луки Симферопольского (в миру Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого). Валентин Феликсович родился в 1877 году в семье провизора. Окончив гимназию, будущий епископ поступил в Киевский университет, где увлекся хирургией. Участвовал в Русско-японской войне 1905 года в качестве военно-полевого хирурга. Золотые руки и золотое сердце сделали его одним из величайших врачей своего времени. Вместе с практикой он вел активную научную деятельность. В 1917 году от туберкулеза умерла его жена. Переживая трагедию, Валентин Феликсович решил отказаться от мирской жизни. В 1921 году его рукоположили в сан священника, в 1923-м постригли в монашество и вскоре возвели в епископский сан.

Принятое решение стоило ему десятилетней ссылки по сфабрикованному завистниками обвинению. Но и в ссылке епископ продолжал свою научную деятельность. В 1933 году он завершил работу над очередной своей книгой «Очерки гнойной хирургии». В 1934 году владыке было предложено руководство в любом медицинском университете и издание книги, если он откажется от сана. Епископ это предложение отклонил, хотя книга все же была выпущена и позже переиздана. Впоследствии за этот труд Лука был удостоен Сталинской премии, большую часть которой он отдал в помощь пострадавшим в Войне детям.

После начала войны епископ предложил свои опыт, знание и мастерство для лечения воинов Советской Армии. Свою просьбу он закончил такой фразой: «… по окончании войны готов вернуться в ссылку…».

Несмотря на почтенный возраст, хирург-священник проводил по 5-6 операций в день. В 1945 году Лука был удостоен медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». До самой своей смерти в 1961 году Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий оставался предан своим идеалам. В 2000 году Святитель Лука Симферопольский был причислен к лику святых.

Неоценим вклад Русской Православной Церкви в общее дело Победы. Сотни священнослужителей были награждены боевыми орденами и медалями. Многие в Войну помогали партизанам, передавали им сведения о передвижениях противника.

Настоятель Свято-Успенской церкви Ивановского района Пинской области Василий Данилович Копычко был партизанским связным и политинформатором, на службах знакомил прихожан со сводками Совинформбюро и положением на фронтах. Дом его был партизанской явочной квартирой. Узнав об этом, немцы спалили и церковь, и дом. К счастью, сам Василий Данилович с семьей успел перебраться в отряд.

Протоиерей Александр Федорович Романушко служил в Пинском партизанском соединении в течение двух лет. Однажды, находясь под вооруженной партизанской охраной, на похоронах убитого полицая он обратился к аудитории со следующими словами: «Братья и сестры, я понимаю большое горе матери и отца убитого. Но не наших молитв «со святыми упокой» заслужил своей жизнью во гробе предлежащий. Он – изменник Родины и убийца невинных детей и стариков. Вместо вечной памяти произнесем же: «Анафема».

Сторонникам погибшего священник посоветовал покаяться и встать на борьбу с фашизмом для искупления своих тяжких грехов. После краткой, но эффектной проповеди, группа полицаев прямо с похорон ушла с партизанами.

На оккупированных территориях немцы убивали священников вместе с семьями, сжигали их дома. Тысячи священников были казнены немцами. Принимая мученическую смерть, они до конца оставались верны своей Родине.

Настоятель церкви во имя Покрова Богоматери в селе Хворосно Логишинского района Пинской области Иоанн Лойко, оставшись с паствой в родном селе, был сожжен заживо в храме вместе с тремястами прихожанами.

Священники помогли нашим солдатам взять Кенигсберг (Калининград).

Из воспоминаний матушки Софии (в миру Екатерина Михайловна Ошарина): «Взяли Кенигсберг с Божией помощью. Я сама видела, хотя наблюдала с некоторого отдаления. Собрались монахи, батюшки, человек сто или больше. Встали в облачениях с хоругвями и иконами. Вынесли икону Казанской Божией Матери… А вокруг бой идет, солдаты посмеиваются: «Ну, батюшки пошли, теперь дело будет!» И только монахи запели – стихло все. Стрельбу как отрезало. Наши опомнились, за какие-то четверть часа прорвались… Когда у пленного немца спросили, почему они бросили стрелять, он ответил: «Оружие отказало». Один знакомый офицер сказал мне тогда, что до молебна перед войсками священники молились и постились неделю».

Христианство всегда несло заряд большой нравственной силы, что особенно важно было в годы войны. В религии черпали утешение и силу для жизни и труда в тяжелейших условиях войны. Русская Православная Церковь призывала к смирению и терпению, к милосердию и братству. Своими делами и словами Церковь как могла приближала вместе со всей страной Победу.