Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!
«Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12). Когда мы встречаемся в истории Святой Церкви с примерами жизни святых угодников Божиих, а особенно таких удивительных, как избранник возлюбленный Божией Матери – преподобный Серафим Саровский, который собирает ныне по всему лицу земли православных людей множество в святые Божии храмы для того, чтобы поставить всех нас пред своим дивным, светлым образом, и чрез созерцание человеческого богоподобия в кротком любвеобильном старце мы и самих себя захотели подвигнуть к достижению христоподобия исполнением завета преподобного батюшки о стяжании, то есть приобретении Святого Духа. Хотя каждый из нас, зачат бывает в беззаконии и, рождаясь во грехах (Пс. 50, 7), приходит в течение жизни к пониманию, что для достижения душевной высоты мало одного только Божьего благоволения, нужно еще и со стороны человека настойчивое усилие сознательной волевой решимости к тому, чтобы быть именно человеком по образу и подобию Божию, бесповоротно захотеть это богоподобие осуществить в своей жизни.
Царство Божие, то есть состояние совершенного богоподобия достигается только теми, кто употребляет усилие к его раскрытию внутри себя (Лк. 17, 21) – только они способны явить богоподобие в себе. И очень часто, когда мы слышим о жизненных подвигах преподобного Серафима или читаем об этом в его жизнеописании, то кажется, что в судьбе этой светлой личности ничего иначе и не могло происходить, – когда, что называется «от материнских пелен» он обращен к Богу. В младенчестве по общему правилу был крещен и миропомазан, приноси́м к Причастию. В детстве пришел в храм вместе с мамой, которая продолжала дело своего супруга по строительству храма Сергия Радонежского в своем родном Курске. И с естественным для любознательного ребенка интересом полез на 70-ти метровую колокольню и упал с нее. Естественно, что должно было произойти, если гравитация одинакова и к камню, и к перышку, и к человеку?! Невыразимый ужас испытывала мать, бегущая к месту падения сына, приготовившаяся к худшему и увидевшая не разбившееся тельце, а живого, невредимого и улыбающегося ребенка.
В отрочестве он удостоился исцеления от тяжелой болезни при посещении их жилища Пресвятой Богородицей, в чудотворном Ее образе, именуемом «Курская Коренная», при прохождении по городу крестного хода с ней. Преподобный Серафим в зрелом возрасте, пройдя большой аскетический христианский путь самоотвержения ради любви ко Христу, став не просто монахом, не просто отказавшись от удовольствий семейной жизни и вместо пиджака, в котором он стоял в купеческой лавке своих родителей, продавая товары и успешно ведя бизнес, а теперь нарядился в монашеские одежды. Пройдя испытания послушания духовному старцу, церковное, диаконское, священническое служение, пустынножительство, столпничество (когда три года денно нощно стоял на камне – днем у себя в келье, ночью – во дворе, с воздетыми руками, непрестанно творя устную молитву Иисусову). Затем безмолвие, наконец, он добровольно претерпел страшную физическую муку. Будучи человеком могучей силы и имея топор в руках, при нападении разбойников, решивших поживиться его имуществом и убить его, он принял удивительное решение: «Делайте то, что вам нужно делать». И добровольно отдал себя в их руки. Ему пробили голову, сломали ребра, и он лежал, истекая кровью, и только наутро еле дошел до монастыря, где его увидели. Господь его сохранил, и нам понятно почему не понадобился врач. Преподобный отказался от медицинской помощи со словами: «У меня есть Врач, Которому я вручил себя всецело». Он с кротостью и смирением не осуждал разбойников, не жаждал мести. Когда начальство духовное и светское решило наказать обидчиков, преподобный ответил: «Если пойдете этим путем, вовеки меня здесь не увидите!». Разбойников простили, они покаялись – и изменились, поступили в монастырь – пошли тем же путем, что и простивший их инок, на всю жизнь оставшийся согбенным и терпевшим физическое неудобство. При этом специально носил за плечами мешок с камнями, говоря: я томлю томящего меня.
А еще не мог он обходиться ни дня без чтения Священного Писания, нося его всегда в котомке за спиной, из которого он каждый день прочитывал по нескольку глав. Люди, видевшие увеченного подвижника, постоянно носившего в котомке вместе с Писанием и тяжелые камни, недоуменно спрашивали: для чего он так делает? Господь же, противящийся гордым, а смиренным подающий благодать (1 Пет. 5, 5), прославил его даром чудотворения. Преподобный исцелил хромого и припадочного Николая Александровича Мотовилова, свою же хворобу переносил безропотно в терпении. Зачем? Ответ был единодушный с апостолом: «Чтобы не превозноситься» (2 Кор. 12, 7), «аз томлю томящего мя». Вот где истоки богоподобия.
И преподобный, болезнью постигший немощь единого и общего всем людям человеческого естества, о которой ясно свидетельствовал святой апостол Павел: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7, 19), шел путем борьбы с докучающей ржавчиной самостью, призывая Того, Кто является истоком несокрушимого самозабвения ради Бога. И если упорно искать Его, просить помощи, то непременно откроешь, что Дух Господень, Святой и Животворящий, ради осознанной решимости в достижении христоподобия, будет давать возможность подвижнику утверждаться на этом пути, но не своею силою, а возрастанием силы Божией благодати: «Довольно тебе благодати моей, сила моя в немощи совершается» (2 Кор. 12, 9). При этом ощущении благословенной зависимости от Бога и бесконечной жажды богообщения есть закон, открытый опытно Святыми отцами: смирение не видит себя смиренным. Чем больше христианин усердствует в исполнении евангельских заповедей, восходя на крест самоотвержения ради Христа, тем больше открывается ему бездна греховности и немощности человеческого естества, непреодолимая без благой помощи Божией. В духовной борьбе он зрит и то, и другое: и поддержку Господней силы в восхождении, и то, что по человеческой своей сущности слаб. Поэтому является непрестанное покаяние, непрестанный блаженный плач и нищета духа, пламенная молитва к Богу, которую не нужно заучивать наизусть, понуждая себя. Она уже естественно действует в человеке как дыхание.
Преподобный Серафим и понуждал себя, чтобы не забываться, и в смиренномудрии своем не видел себя смиренным.
И нам необходимо понуждать себя, ради Христа, ради Истины – томить томящего нас духа самости, богонечувствия и богозабвения, но не ради себя, чтобы похваляться потом тщеславным превосходством своим, а ради спасительного стыда за свои добровольные грехи, и естественные слабости.
Тогда и будет человек видеть себя сораспятым со Христом (Гал. 5, 24), и говорить: «Томлю томящего мя» и вижу, как благодать Господня приходит, очищает и обновляет меня. В меру смирения Господь дал преподобному благодать, потому что способен он был принять ее, вместить и удержать, не повредившись, «ибо Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4, 6).
Дай-то Бог и нам, вслед за Подвигоположником нашим Иисусом Христом нудить себя к восприятию Царства Небесного исполнением евангельской заповеди и приобретением, стяжанием благодати Духа Святого.
И сегодня в гостях у преподобного Серафима, в тульской его келье, мы постараемся испросить его святого благословения: «Преподобный отче Серафиме, сподоби и нас увидеть нас томящего – наше грехолюбие, и взыскать Христа, как Врача!». А начинать надо со своей семьи – с домашней церкви, с удержания себя: когда хотим сорвать свое раздражение на близких – тепло и сердечно помолиться за них, понемногу, шаг за шагом замещая гнев на благожелательность, а потом и вовсе отложить обидчивость. Тогда и будет дома то, ради чего люди уходят в монастырь – миросогласие, тишина и спокойствие, животворная благодать, – начало христианской жизни как в миру, так и в монастырях открывается только у тех, кто решится сказать: «Аз томлю томящего мя» во славу Божию и на радость людям. Аминь.