Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
В 843 году от Рождества Христова во времена царствования вдовствующей византийской императрицы Феодоры, после смерти ее супруга императора-иконоборца Феофила и при царствовании их сына, молодого императора Михаила, по низложении Константинопольского патриарха-иконоборца Иоанна Грамматика, при святительстве новоизбранного Патриарха святого Мефодия, Церковь в Константинополе, называемом русинами – Царьградом, наконец-то обрела покой от длившейся более ста лет смуты, называемой императорской ересью иконоборчества, когда православные христиане подвергались гонениям за почитание святых икон от своих же миропомазанных христианских государей и их чиновников.
По действовавшему тогда церковно-государственному закону, те, кто поклонялись священным изображениям, писанным на дереве или иначе изготовленным и освященным иконам, назывались «древопоклонниками», а поклонявшиеся Святым мощам богопрославленных святых Божиих человеков именовались – «костепоклонниками», подвергались тюремному заключению, лишению имущества, мучениям, насильственной смерти.
В те времена воины, облеченные властью и карающей силой закона, владевшие орудиями принуждения, могли не только прийти в любой дом, чтобы снять и унести икону, но и на глазах у человека, хранившего ее как святыню, могли её разрубить, сжечь или даже размозжить этим образом голову иконопочитателя.
Даже Патриарх Константин, помазавший на царствование императора-иконоборца Феофила, за свое иконопочитание был раздет и пред всем народом высечен, наряжен в скоморошеские одежды, посажен задом-наперед на осла и в таком виде вози́м по Константинополю, а народ в угоду императору не только смеялся, но и бросали в него грязью и мусором, изрыгая на своего архипастыря сквернословия и наслаждаясь безнаказанностью унижения духовного величия.
После этих издевательств он не был сведен с патриаршего престола, а должен был продолжать свое служение, окружаемый теми, кто недавно его хулил и поносил. В ярости гонения в море были утоплены святые мощи добропобедной Христовой мученицы Евфимии Всехвальной. На арену константинопольского цирка выгоняли нагих монахов с монахинями, связанных попарно, и целыми днями гоняли их на потеху публики.
Видим мы и среди исповедников Православия так называемых «начерта́нных», которым за твердое свидетельство веры на лицах писали исповедания истины, с которым они и ходили, чтобы любой, видя это внешнее начертание, мог их унизить, оскорбить, ограбить и даже безнаказанно убить.
Хотя в 787 году был собран Второй Никейский собор, позднее названный в истории Церкви Седьмым Вселенским собором, который объяснил правильное церковное понимание идущего с апостольских времен благочестивого обычая не только словесного изображения Божественного откровения о Домостроительстве спасения человеческого рода, которое может быть как устно передаваемым, так и оформлено буквенно в виде книги, читая которую люди, через вложенную в них Богом естественную словесную способность, по аналогии, сообразно, входят в ту реальность, ради которой Бог сотворил все мироздание, в реальность, о которой Дух Святой через апостола Иоанна Богослова говорит, что Слово, изначально бывшее у Бога и бывшее Богом, стало плотью и вселилось в нас, и мы видели славу Его, как единородного от Отца, исполненного благодати и истины… (Ин. 1, 1-18).
Он, будучи образом ипостаси Отчей (Кол. 1, 15), как говорит об этом апостол Павел, Сам является Первообразом для всякого человека. И, по замыслу Божию, еще прежде создания мира, Божественным всеведением видится как тот Первенец во всем творении, который Собой возглавляет его (Рим. 8, 28-29), вводя созданное в жизнь Триединого Божества.
Как ребенок естественно тянется к своему родителю, ощущая всем своим существом, родительскую благую первопричинность, соединяясь с которой он входит в полноту и радость существования, которым нет конца и предела, потому что собственное достояние родителя в этом соединении взаимодействия переживается младенцем и как его собственное, и он получает себе сущностную полноту, ощущая и затем осознавая ее как свое собственное достояние. Таков предвечный Божественный замысел о творении, который впервые осуществился во времени и пространстве как факт истории в день Благовещения Божией Матери в городе Назарете (Лк. 1, 26-38).
Тогда Бог-Слово, не переставая быть «от Начала Сущим» (Ин. 8, 25), «стал плотью» (Ин. 1, 14), восприняв в Себя от Приснодевственных кровей Пренепорочной Девы Марии Им же Самим сотворенную и первоначально вложенную в первозданного Адама человеческую сущность, дав возможность тварному человеческому естеству не только находиться в общении с Собой образом причастности Божественным действиям, но и существенно, в Единстве Своей Божественной Личности, когда богозданная человеческая природа стала собственной Единому от Святой Троицы – Единородному Сыну Божию.
Это дало возможность Христову человечеству, сохраняя общие и единые всем людям характеристические природные силы, не пресуществляясь в Божество, действовать совершенно Богоподобно, ибо в Ипостаси Бога-Слова с момента зачатия человечество становится собственным для Него, а свойства и действия обоих естеств, сохраняя неизменность и неслитность, действуют неразлучно и нераздельно, так что рука Христа касается края гробного ложа сына Наинской вдовы, язык и голосовые связки производят колебания воздуха, издают звук, выражая мысль человеческого Христова духа и призыв: «Юноша восстань!», – и это человеческое действие Боговластно воскрешает мёртвого к жизни на радость матери и скорбевшим с ней людям (Лк. 7, 14), не своей природной силой, но соединенной с ней неслитно, нераздельно, неизменно и неразлучно силой Его Божественного естества.
Апостол Павел привел нам сегодня пример пророка Моисея (Евр. 11), имевшего на земле прекраснейшие возможности жить в своё удовольствие в семействе египетского фараона, но принявшего глубиной своего сердца откровение Божие, пробудившее в нем чувство живой веры в Бога и безграничного доверия Богу, силой которых, движимый ответной любовью, он утратил интерес получать удовольствие от безграничного потребления земных благ, но желал жить для Бога, Который открывается не вне, а внутри человека, в меру его самоотречения ради достижения доброхотного сходства с Богом в межличностном общении с Ним (Прит. 23, 26; Лк. 9, 23), что субъективно переживается «ветхим» и «плотским» человеком как путь великих жизненных испытаний и лишений благ временных, насыщая невидимыми благами вечности богосообразный дух человека (Быт. 1, 26).
Моисей, движимый верностью и любовью, в надежде получить обетование с помощью Божией, побеждает напасти и получает в опыте соработничества с Богом, плод спасительной синергии, утраченный падшим Адамом – деятельного богоподобия великой и несокрушимой победоносности, – «ибо с нами Бог» (Ис. 8, 10)!
Эта реальность Единства жизнедеятельности Бога и человека во всей полноте дана нам в Воплотившемся, Пострадавшем, Распятом, Воскресшем и Сидящем одесную Отца Единородном Боге-Слове.
Эту реальность видели и слышали, ощущали и осмыслили, а затем дыханием Святого Духа восприняли в себя апостолы, проповедуя ее своим словом, описывая все то, что они жизненно пережили со Христом и друг с другом, находясь с Ним (1 Ин. 1, 1), что стало их живой верой, двигавшейся любовью (Гал. 5, 6). Через их свидетельство словами и делами их жизни эта истина изображалась в умах, сердцах и памяти слышавших и читающих (Гал. 3, 1), как непреложный во все времена опыт: если человек любит Бога, то Бог действует в нем как в Своем собственном достоянии (1 Ин. 4, 16).
Эта реальность может быть изображена не только в устном слове, но и письменно в книге или изображена художественно в образе, к которому мы можем прикоснуться и взглядом, и руками, и устами, как касаемся богослужебного Евангелия, которое есть образ живого Христа, почитаемого и покланяемого на небе и на земле (Фил. 2, 10).
Эту реальность предлагает нам Церковь в любой иконе так же, как она предлагает ее в слове Евангельском. И никто не поклоняется веществу, из которого икона изготовлена, но поклоняется Тому, Кто на ней изображен – живому и единственному Первообразу. Если это вочеловечившийся Бог, то Его Ипостаси, в Которой Божество и человечество соединены неслитно, неизменно, нераздельно и неразлучно.
Если это ипостась человека, например Божией Матери, то в Ней действие Божественных сил пребывает в предельно максимальной полноте, как говорит Солунский святитель Григорий Палама, Она – грань между тварным и нетварным миром.
Поэтому перед иконой Пречистой, поклоняясь первообразно самой Божией Матери, мы входим в реальность, неслитного, неизменного и неразлучного соединения Ею природных человеческой энергии с усвоенными Ею энергиями Божественными, так что Она есть обитель Святой Живоначальной Троицы, точно так же, как и в свою меру каждый святой Божий человек (Ин. 14, 21), соединенный со Христом, по слову преподобного Макария Великого, «Ипостась в ипостась».
Поэтому символически мы видим на каждой иконе доступный для нашего восприятия образ Личности, означенной буквами монограммы имени, и присущее человеческой природе очертание фигуры. Каждый же из нас, в уме своем предстоит лицом к лицу перед самим изображенным, встречая его в реальности этого мира через вещество иконы в его человеческом очертании, как наполненного носителя нетварной благодати, символом которой является изображение нимба. Поэтому мы имеем возможность войти через молитву изображённому в действие усвоенной им себе Божественной благодати, чтобы посвятить и себя Богу, как сделали это изображенные на иконах, разделяя тот же опыт веры, надежды и любви к Живоначальной Троице.
Сегодня мы торжествуем удивительную Божию победу, в немощи человеческой совершающуюся. И дай Бог, чтобы в нашем духе хватило благоговения и сыновнего восхищения пред дивными путями Божиими, чтобы как дети мы могли бы вложить свою руку в родительскую десницу Отца Небесного и сказать: веди нас, Отец Небесный, туда, куда Ты поведешь. И дай нам силы не оторваться от Твоего водительства, чтобы открытой Тобой реальности, к которой Ты нас приобщаешь в таинствах Своих в Церкви, мы никогда не предпочли бы никому и ничему другому. Пусть наш сознательный выбор всегда будет тождественен с Твоим благословением. Научи нас любить Тебя и творить всегда и во всем заповедь Твою. Аминь.