Ангелы являются совершенно бескорыстными существами, верно служащими Господу. То же самое делают и монахи. Именно поэтому творческая студия «Обитель» с особой радостью встречает нынешнюю гостью – игумению Алексию (Бажину), настоятельницу Никольского женского монастыря села Венев-Монастырь.
Беседуя с матушкой в рамках проекта «Ровесники века», мы попытаемся понять, что движет людьми, уходящими от мира, и узнаем ее авторитетное мнение о том, хорошо ли женщине в монастыре…
Досточтимая матушка Алексия, вы родились в Пермском крае, в семье рабочих, у вас 9 братьев и сестер… Сколько из них избрали путь служения Господу?
Пятеро из семьи, в их числе и я, по-разному несут послушание в храме, живут непосредственно церковной жизнью. Остальные, слава Богу, тоже не забывают храм Божий, но уже как прихожане.
Вы поступили в монастырь в возрасте 12 лет… Как в подростковом возрасте удавалось отвлекаться от того, что «за стенкой вечеринка с дискотекой», а вы поклоны бьете да молитвы читаете?
Поклоны в этом возрасте очень легко даются… Что же о развлечениях сверстников, то в моей семье не было позволительным ходить на вечеринки и дискотеки, и я никогда не была на подобных мероприятиях. Так что, не завидовать тому, что происходит «за стенкой», не зная, так скажем, вкуса этого веселья, несложно, а вот вкусную конфетку иногда хотелось, и матушка игумения, жалея нас, молодых девчонок, частенько угощала какими-нибудь сладостями или еще чем-то таким, чего не дают на общей трапезе…
Насколько жизненный и духовный выбор был предопределен тем, что ваш дедушка – не просто дедушка, а протоиерей Александр Передернина, впоследствии игумен Варлаам – настоятель Белогорской обители Пермской епархии?
Полностью! Дед был настоящим главой большого семейства и духовным руководителем каждого. В его семье так же, как и в моей, было 10 детей — сыновья священники, дочери замужем за священниками или монахини.
Он обладал таким даром слова, от которого душа приобретала покой, и его невозможно было ослушаться. Когда мне исполнилось 7 лет, дедушка привез мне в подарок большое Евангелие, собственноручно им переплетенное, — вы не представляете, какое это было счастье!
В его приезды наш дом наполнялся особой атмосферой, потому что он мог часами беседовать с нами о Боге, Священном Писании… Мое детское сознание воспринимало эти поучения, как нечто такое, что ведет нас туда, где очень хорошо!
Тем не менее, когда я решила уйти в монастырь, дедушка меня пытался отговорить: «Монашество — это очень трудный подвиг, в монастыре очень нелегко жить»…
Немного забегая вперед, скажите, видится ли вам Божий промысел или провидение в том, что ваш дед восстанавливал Никольский мужской монастырь, а вы служите в Никольском женском монастыре?
В земной жизни все промыслом Божиим устраивается. Каким-то обыденным совпадением я не смею это считать, но и каков именно промысел Божий – мне пока не открыто. Просто благодарю каждый день святителя Николая за то, что несу послушание в его обители.
Вы несли послушание в нескольких монастырях, в том числе и на подворье Николо-Шартомского монастыря Ивановской епархии, где в то время проживала блаженная старица Любушка Сусанинская, ухаживать за которой вы помогали. Какой опыт унаследовали вы от старицы?
Смирение! Опытом это сложно назвать, но примером — смело! Любушка смирялась перед всеми и всем, хотя было известно, что она имеет перед Богом дерзновенную молитву и дар прозорливости, смирить ее не боялись!
Мне посчастливилось быть с ней часто наедине, молиться с ней в ее маленькой келейке… Это было, наверное, самое счастливое время в моей жизни!
Кто еще особо повлиял на ваше духовное становление и развитие?
Моя матушка-игумения Митрофания (Перетягина). Она, к нам, совсем еще юным на тот момент девчонкам, относилась более чем серьезно, скидок на возраст и в помине не было! Чтение неусыпаемой Псалтири в ночное и дневное время, посещение полунощницы, вечернего правила и всех богослужений, различные послушания по монастырю и вообще вся монастырская жизнь — должны были выполняться неукоснительно и так строго, как требует этого монастырский устав. Она была строгой ревнительницей Церковного устава. Некоторые иерархи нашей Церкви были ее учениками еще с Успенского собора во Владимире, где и нас она учила со всей присущей ей строгостью и усердием.
Многое в моей жизни в несении игуменского послушания идет так, как делала матушка! И это ни в коем случае не слепое подражание, просто по-другому и быть не могло…
Рукоположение во священнический сан – это Таинство, а постриг – обряд. Стяжается ли во время обрядового действия благодать Святого Духа, и есть ли разница, по внутреннему состоянию, между постригом в иночество и постригом в монашество?
Сам обряд пострига в монашество, в отличии от иноческого, располагает к более серьезному подходу и, естественно, разница есть. Ты ползешь, «распинаешься» трижды, физически испытываешь боль, мне кажется, что каждый монах стирает в кровь локти, и я не была исключением, но это, так сказать, эмоциональная часть обряда. Самая ответственная — это давать обеты, когда ты сознательно отрекаешься и обещаешь Самому Богу!
И благодать особую действительно дарует Господь! Как известно, после пострижения монах трое суток не выходит из храма, пребывая там в посте и молитве, так вот мне совсем не хотелось покидать храм и приступать к требуемым жизнью порядкам…
Почему у монашек встречаются мужские имена, ну, только с женским окончанием? Вообще, кто и как выбирает имена для пострига?
Монашество — это ангельский образ, и не подразумевает под собой полового различия, поэтому и имена даются нередко мужские. Вообще, это не принципиально, — все мои родственницы-монахини и инокини, живущие в монастырях России, носят женские имена.
Имена дает игумения в женском монастыре и, соответственно, игумен в мужском. До того, как во время обряда пострига его произнесут, постригаемый, как правило, не знает своего нового имени.
Монастырские будни… Какие они?
К моему великому сожалению, суетливые! Современный ритм жизни захватывает и монастыри… Суета – она от беса, она лишает нас мудрости, покоя душевного, молитвы, сокрушения сердечного, а без них теряется смысл монашеского жития…
В миру есть такое понятие, как бабский коллектив, то есть синоним склочности, а как в монастыре уживаются разные по темпераменту, образованию, возрасту, в конце концов, женщины?
Ох! Да! Это вопрос всех времен и народов. Еще великий учитель нашей Церкви святитель Иоанн Златоуст очень «красноречиво» описывал скандальный нрав женщины…
В монастыри приходят женщины и девушки из мира, где они привыкли руководить всеми и вся: мужем, детьми, начальством на работе…
Отвечу за себя, как говорится, одним из первых вопросов к желающей поступить в обитель бывает такой: «Насколько вы терпеливы к окружающим и любите ли отстаивать свою правоту»?
И в жизни, когда возникают какие-то проблемы, если так можно назвать эти недоразумения, требую, если не может человек смириться и промолчать, сказать в глаза, но с любовью и смирением.
На корню стараюсь пресечь сплетничество и ни в коем случае не позволяю распространяться доносительству: «Носите тяготы друг друга и тако исполните Закон Христов…»!
Дело женщины – рожать детей и выступать хранительницей семейного очага, тем не менее молодые и красивые женщины, вы яркий тому пример, уходят в монастырь… Насколько правильно, что духовная семья становится выше земной?
Здесь, скорее, кому что дано Богом… Кто-то не представляет своей жизни без детей, а кого-то это тяготит… Нельзя судить по принципу «правильно-неправильно». Подвиг женщины-христианки в семье не легче монашеского, а, на мой взгляд, так и намного труднее. Но для того, кто уневестился Христу, нет ничего прекраснее на Земле, чем служить и быть верной Ему. Духовная семья она тем и ближе, что живет в единомыслии душевном — «…в едином сердце и устами…».
В то же время и в светской жизни сейчас много женщин, проповедующих «чайлд фри», то есть свободу от детей. Что с ними не так?
Эгоизм! Он в наше время присутствует везде и во всем. Дети — это огромный подвиг, которому надо полностью посвятить свою жизнь. Ребенок требует не только еды и одежды, но больше всего внимания, любви и воспитания. Вот самое сложное и ответственное — воспитать его достойным гражданином в земной жизни и как наследника Царствия Божия! Это очень нелегкий ежедневный и ежечасный труд!
Игумения – тоже человек, подверженный человеческим эмоциям. Как быть, если какая-то из сестер высказывает болезненные, не важно правильные или нет, вещи? Как пережить это, не охладевая в сестринской любви?
Надо забыть про себя, про свои болячки и еще какие-то трудности земного жития, и всегда помнить, что ей, сестре, некуда и не к кому больше пойти! Здесь и сейчас я должна ее успокоить, помочь что-то понять или разобраться в образовавшейся по ее мнению проблеме вселенского масштаба. Ну, конечно же, утешить и подбодрить добрым словом.
И когда она, улыбнувшись, скажет: «Матушка, оказывается, так все просто! Я все поняла! Простите меня»! Остается только, с благодарностью к Богу, выдохнуть и пойти за нее положить несколько поклончиков с молитвой…
Святой поместный Лаодикийский собор говорит: «Не подобает жене в алтарь входити»… Как тогда совершается Божественная литургия в женских обителях?
Как и полагается по Уставу — священником. Здесь не может быть каких-то исключений.
Не является ли такой священнослужитель источником искушения для сердец девичьих?
Священник — служитель Престола Божия! Ходатай наш пред Богом за грехи наши!
В истории имеется много разных примеров искушений лукавого в подобных вещах, преподносимые нам для назидания в духовной жизни, но в моей семье много священников и мы с детства привыкли к ним испытывать благоговейное отношение.
Вспомнился сейчас забавный случай, когда племянница, будучи в возрасте 3-4 лет, на Литургии во время выхода священника громко и с восторгом часто говорила: «Тихо всем! Бог идет»!
Несколько слов о девичьем. Будучи в одном из монастырей на Дону, видел, что монашки во внеслужебное время передвигаются по обширной монастырской территории на скутерах, в цветастых платьях и соломенных шляпках… Не хочется ли вам и вашим сестрам иногда сменить черное на яркое, ведь в сердце-то вы все равно остаетесь верны монашескому обету?
Это черное и не яркое – самое любимое и родное сердцу и душе одеяние! И, кстати, очень удобное! Мне всегда несколько жалко так называемых «монахов в миру», что не могут, в силу каких-то причин, ходить всегда в монашеском облачении — в одежде Матери Божией, как принято считать…
Говорят, что в монастырях часто происходят чудеса. Так ли это, и бывали у вас в обители такие неожиданные случаи, о которых поучительно рассказать?
Поучительным должно быть то, что нас ведет к Царствию Божию. У нас, грешников, все чудеса только с земной жизнью и ее потребностями связаны, поэтому я не любительница собирать подобные чудеса, но одно с уверенностью скажу, что по молитвам святителя Николая, святителя Пимена и многих угодников Божиих, покоящихся на нашем погосте, наша обитель живет!
Не однажды я к ним прибегала, слезно прося помощи в решении той или иной трудности… И откуда ни возьмись появлялись люди, что привозили продукты питания, когда уже совсем нечего было кушать, или находились средства, чтобы оплатить долги за коммунальные услуги…
Тогда завершающий вопрос, общий для всех наших гостей: «Счастливый ли вы человек и если да, то почему»?
Да! Счастливый! Недавно в беседе с мужчиной достаточно зрелого возраста услышала такое: «Матушка, я хочу всем сердцем уверовать в Бога! Верующему человеку легче жить на Земле, потому что он всегда и во всем с Богом! Вам, верующим, даже легче терять близких, уходящих на тот свет»!
Так вот я счастливая, потому что верю в Бога! Он всегда со мной, в моем сердце!
Как вы ранее заметили, игумения – тоже человек, и она тоже бывает подвержена каким-то эмоциям, чувствам, связанным с человеческой несправедливостью, да и мало ли чего в жизни бывает…
В эти нелегкие моменты я твердо верю, что Господь знает мое сердце, и Он меня не ставит! Может ли что-то быть больше или значительнее этого? Можно ли быть еще счастливее?!
Алексей Анкин, фото из личного архива игумении Алексии (Бажиной)
