Непрост жизненный путь святого преподобного Варсонофия, с первых дней в его жизни ощущается особое призвание Божие и Божий Промысл. По званию он «купеческий сын». Родителями его были московский купец, с молодых лет известный в Москве и России мастер медных дел Иван Григорьевич Макарухин и Евдокия Ивановна (в девичестве Лащенова). По метрическому свидетельству Московской духовной консистории: «1805 года, июля 27-го дня у московскаго купца Ивана Григорьева Макарухина родился сын Василий, крещен 30-го числа; восприемниками были: московский купец Илья Иванов Лащенов (брат матери) и московскаго купца Григория Тимофеева Макарухина жена Татиана Ивановна (бабушка по стороны отца)».

Святая тайна окутывает рождение будущего основателя Богородичного Щегловского монастыря. Мальчик с царским именем Василий родился июля 27-го дня. Крещен 30-го числа этого же месяца. Почему?.. Почему младенца Васеньку крестили на третий день после рождения, когда в России с давних пор крепка традиция крестить на сороковой день? Был слаб здоровьем… Родители не чаяли видеть его живым до наступления сорокового дня… Молились о его здравии Божией Матери.

Как разгадка святой тайны вспоминается один пример довольно редкого в России раннего крещения младенца: через 20 лет с небольшим после рождения Василия Макарухина, в селе Сура Архангельской губернии родился святой праведный Иоанн, прозванный позже Кронштадтским. Думая, что он недолго проживет, его крестили сразу же после рождения. Поразительно то, что ребенок стал крепнуть и расти.

Также произошло и с младенцем семьи Макарухиных: Васенька был крещен и ожил! Также стал крепнуть и расти. Родители, конечно, говорили ему, что он жив только по Промыслу Божиему, по молитвам ко Пресвятой Богородице. Вася и сам с малых лет сердцем чувствовал, что ему хочется жить только в послушании воле Божией, в иных рамках было ему холодно и неуютно. Его современники отмечают, что для родителей своих Василий Макарухин был примерным сыном: всегда и во всем покорен и почтителен, всегда трезвый, вина никогда не пил.

Легко сделать вывод, что люди, еще детьми посвященные Господу нашему Иисусу Христу, с детства же и идут за Ним вослед, взяв свой крест…

Дом Макарухиных находился в Замоскворечье на Пятницкой улице близ Пятницкой городской полицейской части (в 4 квартале, под № 428), в приходе церкви св. Великомученика Никиты, что в Старом Толмачевском переулке. Если пройти от дома, где жил Василий Макарухин на Пятницкой улице, на север, то, перейдя реку Москву, можно выйти к храму св. Василия Блаженного, иначе называемого храмом Покрова Божией Матери. Место, где Покровский собор основан, раньше было кладбищем с церковью во имя Святой Живоначальной Троицы, в которой был похоронен святой Христа ради юродивый Василий Блаженный. Здесь место подвига святого Василия Блаженного. Часто он удалялся в башню в Китай-городе, у Варварских ворот. Впоследствии место это прозвали в память его Васильевым лужком. Это место также близко от дома Василия Макарухина.

Замоскворечье, точнее Пятницкая улица, на которой жил Василий Макарухин, находится сейчас внутри современного Садового кольца. А за Садовым кольцом в направлении северо-восток находится село Елохово и Старая Басманная улица, известная не только подвигами, но и местом рождения св. Василия Блаженного, Христа ради юродивого.

В этих краях в декабре 1469 года родился святой Василий Блаженный. О родителях блаженного Василия известно по полному житию лишь то, что они испросили себе ребенка молитвами.

Москвичи любили и почитали Христа ради юродивого Василия, как учителя, а после его кончины как небесного молитвенника и покровителя. Почитали его и родители Макарухины, видимо, потому они и назвали своего сына Василием.

Детство, отрочество, молодость Василия Макарухина показывают, что рос он боголюбивым и богобоязненным человеком, и в обычной жизни душой был иноком. Находясь постоянно в доме родителей, Василий «воспитывался в духе богобоязненности и преданности церковным уставам». Он искренне любил посещать храм и старался бывать в нем неопустительно.

В своем приходском храме он всегда становился за правым клиросом, устремив взор на предстоящую икону, и не сводил с нее глаз до конца службы, никогда не позволял себе оглядываться по сторонам. В этом он следует наставлению св. Василия Блаженного, который при своей жизни однажды укорил царя Иоанна Грозного за то, что тот, стоя в церкви, мыслями был на Воробьевых горах, где строились царские палаты. «Стоять же в храме и помышлять житейское значит не быть в нем».

Жизнь Василия Макарухина в юности и молодости была подобна жизни инока в миру: труд, укрепляемый благочестием, посещение богослужений, благодеяния — благотворительность храмам и монастырям, молитва, самоотверженная любовь к Богу и ближним, нестяжательность.

По смерти отца в марте 1849 года в числе наследников был и сын Василий: в седьмой части дома. Василий не отделялся и не удалялся из родительского дома, как с места рождения и воспитания. Здесь в течение многих лет он находился под постоянным добрым влиянием матери Евдокии Ивановны (она умерла в октябре 1871 года). Всегда и пред всяким человеком он был кроток, тих, смирен и во всяком деле и слове вполне справедлив, так что никому не случалось слышать от него ни малейшего неудовольствия.

По его занятию, которое с юношеских его лет перешло к нему от его деда и отца, у него бывало до семидесяти и более человек мастеровых, в числе которых было немало невоздержанных, буйных, и никогда не было слышно, чтобы он предавал кого-либо из таковых суду или жестокому наказанию. Смолчит, стерпит — и дело идет обычным порядком.

Василий Иванович в отношении к рабочим проявлял кротость и терпеливость, действовал на них воспитательно. Следуя его примеру и по его указанию, рабочие собирались в кружок, где один читал, а остальные слушали; так обыкновенно было или под праздник или на праздник. Обычай этот напоминает древние русские товарищества иконописцев, храмоздателей, проникнутых церковностью.

Он никогда, даже в молодости, не любил щеголять: его одеждой был обыкновенный купеческий сюртук, длиннополый, старинного (традиционного) покроя, но статный; поверх сюртука кафтан (по-народному — чуйка), с прямыми полами и рукавами. Вообще он избегал всякой показности, и этому был так предан, что не позволял даже снять с себя фотографического портрета, несмотря на желание и неоднократные просьбы родных и знакомых. Сохранился лишь в единственном экземпляре портрет Василия Макарухина, написанный красками на полотне.

Талант от Бога приумножил

Поддержанию благочестивой настроенности служило дело его прадедов и отцов: производство церковных предметов. Это были красивые, изящные подсвечники, паникадила, чаши, купели, украшенные рисунками на библейские сюжеты, а также кресты на церковных главах и яблоки под них. На все эти предметы с юных лет он сам делал чертежи и рисунки, и потому был для отца своего незаменимым помощником — художником и неутомимым мастером. Василию был дан талант от Бога сверх меры, который он не «закопал в землю», а развил и приумножил.

Василий с любовью занимался черчением, рисованием и «путем копирования не только достиг совершенства в составлении необходимых чертежей для своего производства, но и перешел к живописи».

Церковная утварь Макарухиных по прочности, изяществу и небольшой цене пользовалась спросом по всей России.

В Московском Кремле до сих пор хранится сделанная для Архангельского собора Кремля в 1837 г. мастером медных дел Иваном Григорьевичем Макарухиным над престолом в алтаре бронзовая золоченая сень (Музеи Московского Кремля, инв. № МР-1703) с полусферическим куполом на четырех колоннах с деревянными капителями. К карнизу с четырех сторон прикреплены медные доски с изображениями Тайной вечери, Моления о чаше, Распятия и Снятия со Креста, написанные масляными красками. По фризу золочеными буквами исполнена надпись: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает и Аз в нем».

Служение имени Пресвятой Богородицы

Еще отцом, Иваном Макарухиным, было положено в сыне начало любви к святыням, посещению святых мест. Василий любил читать, знал житие святых мужей, это знание побуждало его посещать места их подвигов. Он был паломником по призванию. Историк Н.Троицкий пишет, что «Василий Иванович посетил многие обители». Недаром в его библиотеке были иллюстрированные путеводители во святой град Иерусалим ко Гробу Господню, по Константинополю, святым местам Востока и на Синай, в его коллекции были виды очень многих монастырей русских, а также виды обителей болгарских и особенно афонских!

Стоит ли сомневаться, что Василий был в тех святых местах, освоить эти дороги помог Господь. Был он и на Афоне, дышал горным воздухом, беседовал со старцами и узнавал неведомое. Узнал он о поклонении афонских монахов святому образу «Млекопитательница».

Первый образ Божией Матери «Млекопитательница» — единственной православной иконы, изображающей Богородицу кормящей Божественного Младенца, хранился некогда в основанной на Востоке Саввой Освященным лавре, располагавшейся недалеко от Иерусалима. Святой Савва Освященный († 532), один из основателей общежительного монашества и составитель известного иерусалимского устава, отошел к Господу в 532 г., завещав братии передать «Млекопитательницу» в благословение знатному богомольцу царского рода, носящему то же имя, что и он — Савва, который, по пророческому завещанию, должен был явиться в лавру.

Монастырь святого Саввы был центром православной иноческой жизни, сравнимым по духовному значению с обителями Афона и Синая. В монастыре жили, молились и духовно возросли более двадцати святых почитаемых Православной Церковью, среди них великий богослов и отец Церкви преподобный Иоанн Дамаскин. За века Лавра принимала в своих стенах и многих паломников и подвижников из славянских земель — тут жил проведший полтора года в Палестине первый русский паломник, игумен Даниил в 1106-1107 гг., тут постигал «основы искусства святости» святитель Савва Сербский в 1226 г.

В первой половине XIII века посетил святитель Савва Палестину, — первый архиепископ Сербии, младший сын Немани, основателя сербской королевской династии. Посещение прославленного владыки было воспринято как исполнение древнего пророческого завещания святого Саввы Освященного. Когда сербский подвижник Савва, сын короля, отказавшийся ради монашеской жизни наследовать отцовский престол, молился у гроба Саввы Освященного, своего небесного покровителя, стоявший тут же игуменский жезл преподобного неожиданно упал на пол, а икона Пресвятой Богородицы, стоявшая до того неподвижно, несколько раз наклонилась…

Расценив все это как знак исполнения древнего пророчества, монахи отдали Савве Сербскому и завещанную ему «Млекопитательницу» (вместе с иконой Божией Матери — «Троеручицей», иконой самого св. Иоанна Дамаскина (или копию с нее), и игуменский жезл. От святителя Саввы Сербского «Млекопитательница» перешла Хилендарскому монастырю на Афоне. Свт. Савва Сербский основывает на Афоне в Карее скит в честь св. Саввы Иерусалимского, где ставит образ «Млекопитательницы».

Этот скит был создан для монахов, желающих подвизаться в одиночестве, он построен как отдельная от Хилендарского монастыря келия в административном центре Афона — Карее. Для устроения монашеской жизни в этой келии свт. Савва Сербский написал устав (Типик), ставший образцовым для скитского монашества.

В Карее особым почитанием монахов пользуется эта сербская Постница (Испосница). Постница основана святым Саввой Сербским, принесшим сюда чудотворную икону «Млекопитательница». Монахи исполняют строгий устав Постницы. Вот основные положения Карейского устава.

В испоснице могут постоянно жить два-три монаха из Хиландара, причем независимо и от Прота и от игумена Хиландара. Братия должна исполнять молитвенное правило и соблюдать пост, прописанный специально для них. Они должны прочитывать целиком Псалтирь каждую ночь и все каноны Христу и святому, поминаемому в этот день, а также акафист Пресвятой Богородице. И совершать особые поклоны в конце каждой службы. В течение пяти дней устав разрешал принимать пищу раз в день, притом в понедельник, среду и пятницу без масла и вина.

Монастырь Хиландар должен обеспечить братию пищей и одеждой.

Вот уже 800 лет исполняется этот устав. Пост никогда не нарушается, молитва никогда не прекращается, зажженные лампады никогда не угашаются. Там же в Постнице находится узкая, очень тесная, выделанная в пещере келья, дом безмолвия, где изнурял себя аскетическими подвигами сербский чудотворец святитель Савва.

Братская связь с Хиландаром заключалась в том, что настоятеля кельи избирал и поставлял хиландарский игумен. Старца в келию должны были выбирать из своей среды хиландарцы.

Свт. Савва построил келью в Карее в 1199 году. Карейский устав — это перга-ментный свиток с уставом, он хранится в Хиландаре. Текст его выгравирован над воротами на стене в церковь Карейской кельи, в некоторых странах церковь при келии стали называть Типикарникой.

Отличительной чертой всех скитских уставов является то, что богослужение, по их установлениям, может совершаться без участия священника. Для совершения служб суточного круга скитники пользовались общепринятыми богослужебными книгами, «только сокращая и применяя их к одиночному исполнению в келии».

При Карейской келии, названной Типикарницею, так как в ней и находился Типик святителя Саввы, и была поставлена «Млекопитательница». Удивительно, но эту икону Божией Матери установили здесь не по левую сторону от царских врат, а по правую, где располагают обыкновенно иконы Спасителя и Пресвятой Троицы…

Не женщины-матери, кормящие грудью своих детей, не монахини — Христовы невесты, а строгие афонские монахи прославили икону Пресвятой Богородицы-Млекопитательницы. И вложили в это прославление глубокий богословский смысл: Божия Матерь вскармливает Сына, так же Она питает наши души, так же и Бог кормит нас «чистым словесным молоком» Слова Божьего (1. Петр. 2, 2), «дабы мы, возрастая, переходили от пищи молочной к твердой» (Евр. 5, 12) пище Православия.

Как еще лучше расскажешь людям о необходимости возрастания в вере, углубления богословских знаний, обретения истинной духовности, постижения «твердой пищи» Православия, как просто представить перед их взором образ Пресвятой Богородицы-Млекопитательницы?! Конечно, в святой обители, в мужском монастыре.

В старину православные люди знали, как безмолвно красноречивы иконы, недаром один из известных богословов назвал иконопись «Богословием в красках». Василий Макарухин свято предполагал, что взиранием на «Млекопитательницу» верующие люди поймут, что они в своем духовном младенчестве лишь в самом начале пути к Богу, и, после молитвы к Божией Матери, обретут новые силы, понудят себя к делу спасения своей же души. Ведь написано в Священном Писании «Царство Божие нудится…», то есть дается, когда приложишь силы к возрастанию духовному.

Благословением Пресвятой Богородицы-Млекопитательницы сильны и процветают монастырские обители, которые славятся исполнением строгого монастырского устава, это путь духовного возрастания иноков и монахов.

Благотворительность как послушание

Вера без дел мертва есть… И потому благотворительность воспринимал Василий Иванович Макарухин как послушание Богу и Святой Матери-Церкви. Благотворительность Василия Макарухина, как отмечает историк Н.И. Троицкий, издавна распространялась во все концы Отечества. Посещая исторические места и обители, Василий Иванович вносил средства на строительство храмов, монастырей. По воспоминаниям приходского духовника протоиерея Алексия Речминского, Василий Макарухин никогда не говорил о размерах своей благотворительности.

«В Туле он производил стройку так секретно, что никто о том не слыхал от него ни одного слова, да и мать его умерла, не зная о его богоугодном деле, и мне, как отцу своему духовному, объявил, когда монастырь уже был совсем готов, и он решился отбыть туда на житье безвозвратно».

Постоянно совершая свои паломничества, Василий Макарухин словно искал место, где в России будет прославлен святой образ Божией Матери «Млекопитательница». И с Божией помощью нашел это святое место… Любовь к Отечеству своему, к России, окрепла в нем в трудный 1812 год, когда французы заняли Москву. Василий вместе с отцом тогда направлялся в Каширу. По дороге их, мирных людей, и повстречали французы. Они разули отца, и отпустили босого по осенней холодной земле.

Кашира тогда входила в Тульскую губернию, здесь, на тульской земле молились Макарухины, отец Иван и сын Василий, о спасении земли Русской, об освобождении Москвы — сердца России. И молитвы те были услышаны, но были они, конечно, не единичны, вся святая Русь молила Бога о победе православного народа над врагом.

Знал Василий Макарухин историю тульской земли, ведал об обретении русским народом единства, осознания себя как целого народа во время Куликовской битвы, о значении тульских засек — засечных рубежей, за которые еще в древние годы не допускался враг. Осознавал он, что защита православного Отечества, Православия — особый крест тульщины. Он исходил эту землю своими ногами, видел красивейшие места — холмы, леса, реки, озера…

И переходили его мысли о земной брани к мыслям о брани духовной, о Церкви здесь на земле — воинствующей, к Церкви на Небесах — торжествующей… По словам тульского историка Николая Ивановича Троицкого, Василий Макарухин «под видом и в звании простого московского обывателя скрывал могучий дух мужественного инока».

«Божия милость и Пречистая Его Матерь и чудотворцы»

В средние века на пересечении сторожевого вала и трактовой дороги из Тулы в Венев стояли ворота. Народ называл их «Щегловы ворота» — по фамилии дозорного воеводы. А затем и засека, прилегавшая к сторожевому валу, стала называться Щегловской. Валы и засеки служили защитой от набегов татар. В 1552 г. в царствование Иоанна Грозного, туляки успешно отразили нападение крымского хана Девлет-Гирея. Весьма малочисленные и плохо вооруженные туляки заперлись в Тульском кремле, но отразили приступ татар. Символически они отразили наступление ислама и защитили Православие. В летописи об этом сказано: «Божиею милостию и Пречистыя Его Матери и чудотворец русских вниде в него (Девлет-Гирея) страх и убояся велми, и стоя три дни, не дождавшись люди из загонов (отрядов, разосланных по окрестностям), и великим страхом побежа».

В честь героического отражения нападения войск крымского хана Девлет-Гирея недалеко от Тульского кремля был воздвигнут деревянный мужской Предтечев монастырь (упраздненный при создании в 1800 г. архиерейской кафедры).

Уверился Василий Иванович, что в подлинно святом месте будет создана новая обитель — эта земля защищена «Божиею милостию и Пречистыя Его Матери и чудотворец русских».

Чудесное укрепление в вере

Василий был укреплен в своем решении, когда в 1848 году в Россию прибыла икона Пресвятой Богородицы «Млекопитательница» из скита святого пророка Илии на Афоне — список с чудотворной иконы.

На Афоне повсюду видны памятники русского монашеского присутствия. Большое впечатление производит Ильинский скит. Он расположен в том месте, где в XVIII веке подвизался один из ревнителей «умной молитвы», преподобный Паисий Величковский. Долгое время Ильинский скит держали русские монахи. Оттуда и прибыла в Россию икона «Млекопитательница». Царица Небесная благоволила, кроме иконы «Млекопитательница», что хранится в Карейской келии, прославить еще несколько копий с нее.

Один из известных чудотворных списков находится в скиту святого пророка Илии на Афоне. Время и место написания этой святой иконы неизвестно. По преданию, она принадлежала некоему подвижнику, который благословил ею другого афонского подвижника — Онисима, подвизавшегося на месте, называемом Юхтадика; а сей последний благословил ею своего спостника и сотаинника по духовной жизни схимонаха Ильинского скита Игнатия. Сей схимонах Игнатий был послан в 1848 году в Россию для сбора пожертвований в пользу обители, причем настоятель Ильинского скита отец Паисий благословил его в путь именно этой иконой.

В Харькове от сей иконы последовало первое чудо — поражение обеих рук поправлявшего без должного благоговения ее киот столяра и чудесное исцеление его после совершения молебного пения перед сею иконою. Два месяца икона пребывала в Богоявленском соборе в Елохове, тогда были совершены в Москве чудеса исцеления по молитве перед ней, а также потом в городах ТУЛЕ, Задонске, Ельце и других.

Безмолвно стоял перед святым образом в Богоявленском соборе Василий Макарухин, отдавал земные поклоны, молился. Сокрыто от нас, какая духовная помощь была явлена тогда Василию, но в том, что чудесное явление было, нет сомнений — ведь вскоре именно после этого события была заказана икона для нового монастыря в честь иконы Божией Матери «Млекопитательница». Чудо выбора имени посвящения главного собора Щегловской обители свершилось в сердце Василия Макарухина, пришло ему «в тихом веянии ветра», нам неслышном.

На иконе Божией Матери «Млекопитательница», выполненной по заказу Василия Ивановича Макарухина, было нанесено: «Сей святой образ написан и образ устроен в Москве в город Тулу во вновь устроенный мужской монастырь, что в Щеглове, 1859 года июня 29 дня». Это предвидение Василия Макарухина, будущего святого преподобного Варсонофия. В 1859 году в Туле не только мужского монастыря, но и главного собора еще не было. Собор в честь иконы Пресвятой Богородицы «Млекопитательница» заложили в 1860 году, и лишь после его освящения в 1864 году архиепископ Тульский Никандр осмелился обратиться в Священный Синод с прошением об учреждении Богородичного Щегловского мужского монастыря.

Богородичным монастырь решили назвать во имя очень редкой иконы, которой был посвящен его главный собор — образа Божией Матери «Млекопитательница». Эта главная монастырская святыня писана была на кипарисовой доске и покрыта серебряной золоченой ризой с пышным венцом и с бирюзовыми и красными украшениями.

Во славу Божию не только десятина, но весь капитал

Даты создания новой тульской мужской обители таковы. В мае 1860 года был заложен храм на средства неизвестного тулякам благотворителя, в сентябре 1864 года он построен и освящен в честь иконы Божией Матери «Млекопитательница». Храм был каменный, двухэтажный, холодный (летний), на каждом этаже по три Престола. Василий Макарухин не поехал на торжественное освящение собора, он следовал принципу, чтобы «левая рука не знала», какие благодеяния «творит правая рука».

Одновременно с храмом строили колокольню, три корпуса для жилья, каменную ограду протяженностью около 550 метров и хозяйственные постройки. Работы производились по проекту тульского архитектора А.Г. Бочарникова. К 1864 г. все здания Щегловского монастыря были достроены. Всего на возведение обители было пожертвовано В.И. Макарухиным 500 тысяч рублей серебром плюс к этому 30 тысяч серебром на содержание.

Получается, что на богоугодное дело известный московский купец Макарухин не просто пожертвовал большие средства, надо понимать так: он отдал во славу Божию весь свой капитал, накопленный в течение многих лет своим творческим трудом и трудами праведными отца, дедов, прадедов и вверенных им рабочих, мастеровых людей.

В мае же 1865 года было принято решение тульского городского общества ходатайствовать в надлежащем порядке об устроении Богородичного монастыря в Щеглове, на месте Щегловской засеки.

В одно время с этим последовало и ходатайство В.И. Макарухина, через иеромонаха Никандра, причем прямо и определенно в этом ходатайстве говорилось о финансовом обеспечении деятельности Щегловского монастыря. В следующем году последовало новое ходатайство от граждан об основании монастыря в память о чудесном спасении жизни Государя императора Александра II от покушения на него 4 апреля 1866 г.

Перед Священным Синодом хлопотал преосвященный Никандр, архиепископ Тульский (тезоименинник иеромонаху Никандру) об учреждении близ Тулы мужского монастыря с училищем при нем в память чудесного избавления Государя. В мае 1868 года Синод просил изволения Государя на это, в июне 1868 года Государь император высочайше соизволил утвердить определение Св. Синода об учреждении Богородичного Щегловского монастыря, собственноручно написав на решении Св. Синода: «Согласен и благодарит».

Великая школа иноческой жизни

В 2010 году в мае исполняется 150 лет со дня основания, закладки центрального собора, единственного в России в честь иконы Пресвятой Богородицы «Млекопитательница», и 142 года со дня учреждения Богородичного Щегловского мужского монастыря, единственного в России и мире, который носит это святое имя.

Несомненно, что основатель мужского монастыря Василий Иванович Макарухин с первого дня строительства обители намеревался приложить все силы к формированию высокой духовной жизни в ней по строгому монашескому уставу. И потому обратился за помощью в известные всему миру своим духовным авторитетом монашеские обители — в Русский на Афоне Пантелеимонов монастырь и Глинскую пустынь. Эти святые обители славились не только строгим уставом, но и развитием старчества.

С Афона были посланы святыни, удостоверенные надлежащей дарственной грамотой Афонского Протата — части Животворящего древа Креста Господня, камня от Гроба Господня, частицы св. мощей Великомученика Пантелеимона Целителя (потому позже обитель была именована и Пантелеимоновой) и преподобных мучеников Игнатия, Акакия и Евфимия.

В 1870 году Глинская пустынь прислала в Тулу иноков и иеромонахов, учеников Глинских старцев, из коих некоторые были позже настоятелями. В Щегловском монастыре был принят устав Глинской пустыни.

Духовные учителя монахов Богородичного Щегловского монастыря.

В течение почти четырех веков одно из важных мест среди православных духовных обителей занимала Глинская Рождество-Богородицкая общежительная пустынь Курской епархии. Многие иерархи Русской Православной Церкви считали Глинскую пустынь истинной школой монашеского делания, «школой Христовой».

В отчетах Св. Синоду о Курской епархии правящие архиереи называли Глинскую пустынь «лучшей обителью», а ее старцев — «украшением монашества». В Глинской пустыни неукоснительно соблюдался строгий устав, составленный по образцу Афонского, что возводило ее насельников на особую высоту духовной жизни. Глинский устав, заимствованный другими монастырями, послужил «краеугольным камнем прочного устройства и процветания» многих мужских монастырей. Среди них — Святогорская Успенская пустынь, Тульский Богородицкий Щеглов монастырь, Белгородский монастырь в Курской губернии, Бузулукский — в Самарской губернии и др.

Известный исследователь истории Курской епархии архимандрит Анатолий (Ключаров) назвал Глинскую пустынь «рассадником пустынножительства».

Особенно выделялась Глинская пустынь среди других монастырей процветавшим в ней старчеством. Старчество как образ духовного руководства пришло в Россию с Востока со времени принятия ею христианства. Преподобный Антоний Печерский, начавший иноческий путь на Афоне, несомненно, был одним из учредителей духовного руководства в России, которое процветало среди русского монашества в течение нескольких веков.

Возродил традицию старчества (во второй половине XVIII в.) преподобный схиархимандрит Паисий Величковский — настоятель Нямецкого монастыря в Молдавии. Его влияние распространилось на многие монастыри России, в которых ученики преподобного Паисия полагали основанием монашеской жизни традиционные для восточного монашества умное делание и старческое руководство.

Глинская пустынь стала одним из наиболее значительных духовных центров, где старчество было восстановлено в полной мере. Это одна из тех редких на Руси обителей, в которой старческое окормление утверждено уставом.

Курские архиереи писали в Синод: «Старчество как духовный институт издавна существовал в Глинской пустыни и оказывает благотворное влияние не только на братию, но и на богомольцев. Подавая пример доброй нравственности, старцы руководят неопытных в духовной жизни и вразумляют заблудившихся, благодаря их влиянию и строгому надзору братия усердно ревнует о своем спасении».

В Глинской пустыни подвизались ученики преп. Филарета: мон. Федот, иеросхим. Макарий, схим. Евфимий и схиархим. Илиодор, схим. Марк (Карлов; † 1893), иеросхим. Илиодор (Захаров; † 1895), схим. Архипп, схим. Лука, мон. Петр (Лешков; † 1898), духовник и скитоначальник иером. Феоктист (Бородин; † ок. 1911), иером. Аристоклий (Ветер), иером. Иулиан (Гагарин; † ок. 1911), иером. Софроний (Юденков; † ок. 1911) и др. Некоторые из них окормляли как братию, так и мирян.

Сущность старчества заключается в том, что из среды братии, подвизающейся в обители, избирается один опытный в духовно-аскетической жизни инок, обладающий даром рассуждения, который становится руководителем, духовным отцом, старцем всей монашеской общины. Во всякое время к нему добровольно идут ученики, раскрывают пред ним свою душу, помыслы, желания и поступки, испрашивают его советов и благословения. Они полностью отказываются от своей воли ради исполнения всеблагой воли Божией и беспрекословно, без размышлений повинуются старцу и выполняют все его указания как откровения этой воли. Это старческое окормление помогает в борьбе со страстями, подкрепляет в минуты уныния, малодушия и сомнения, служит верным покровом от вражеских бурь всем, кто прибегает к его мощному содействию.

До 1889 г. послушники могли ходить на откровение помыслов к любому старцу или братскому духовнику. Игумен Иоанникий ввел более строгий порядок: при поступлении в обитель каждому назначался старец (по своему желанию нельзя было избирать), которому ежедневно следовало открывать помыслы и поступки, без благословения его ничего нельзя было предпринимать. Благодаря старческому окормлению, в Глинской пустыни воспитался целый сонм выдающихся подвижников. Здесь были и великие молитвенники, и строгие постники, и юродивые, и беспрекословные послушники. Они были удостоены дарований Святого Духа: прозрения, исцелений.

Многие воспитанники Глинской пустыни за высоту духовной жизни избирались на начальствующие должности в другие монастыри для утверждения там истинно монашеского жития. Архиепископ Курский и Белгородский Илиодор (Чистяков) писал в Синод, что в Глинской пустыни «принимаются люди только твердые в обете и нравственности; посему и избрание на служение в другие монастыри, не требуя предварительного согласия настоятеля, всегда падает на иноков Глинской пустыни». Постриженики Глинской пустыни служили во многих монастырях духовниками, казначеями, ризничими. Из Глинской пустыни в Щеглов монастырь перевели: иеромонахов Иллариона и Дометиана, иеродиакона Азарию, монаха Дорофея и семь послушников: Якова Кудряшова, Андрея Чалого, Арефу Чекамаза, Евдокима Колупаева, Михаила Старицкого, Никиту Покотаева и Феодора Сотникова («Тульские епархиальные ведомости». 1870 г. №9. С. 171).

Иеромонах Илларион, ученик монаха Мартирия (Кириченко), стал в Тульском монастыре братским духовником.

«Вы — СВЕТ МИРА. Не может укрыться Город, стоящий на вершине горы» (МФ. 5:14). Эти слова из Евангелия от Матфея относятся и к жизни старцев последних времен. В России люди тянулись и тянутся к старцам как источникам живой воды. По молитвам старцев страждущие исцелялись, обретали «духовную радость и свободу о Господе». Для духовных детей старец становился непосредственным проводником воли Божией. Благодатных даров: прозорливости и молитвенного представительства за духовных чад, старцы удостаивались за великую веру, смирение, самоуничижение.

Героев веры Церковь венчала титулом святости, в народе праведникам поклонялись и говорили о них так:

«Умолился и стал святым».

Историк В.О. Ключевский подметил: «…Древнерусское монашество было точным показателем нравственного состояния всего мирского общества: стремление покидать мир усиливалось не от того, что в миру скоплялись бедствия, а по мере того, как в нем возвышались нравственные силы. Это значит, что русское монашество было отречением от мира во имя идеалов, ему непосильных, а не отрицанием мира во имя начал, ему враждебных».

К началу XVI в. монастыри настолько прочно вросли в ткань государственной жизни, что неизбежно вовлекались во вполне мирские политические и социальные заботы. Однако это, по словам историка Русской Церкви А.В. Карташева, скорее «послужило толчком к духовному его возрождению в форме прославленного старчества». «Петр бросил вызов русскому монашеству, и через 50 лет оно ответило ему явлением святителя Тихона Задонского, старца Паисия Величковского, еще через 50 лет — св. Серафима Саровского, через новые 50 лет — святителей Феофана Затворника, старца Амвросия Оптинского и целого полка оптинцев».

География старчества охватывала всю Россию. Постоянная взаимосвязь старцев с мирянами позволяют выделить едва ли не главную особенность русского старчества — народность. В тех монастырях, где обретались известные народу подвижники, прием посетителей становился одной из форм монастырского послушания.

Духовник Тульского Щегловского Богородичного монастыря старец Дометиан (в схиме Серафим) принимал и исповедывал всех, кто к нему шел. Посетителям он дарил скромные подарки: крестик, образок или поясок. К таким подаркам верующий народ относился с особым благоговением.

Собеседничество как духовное явление существовало в монастырях. Здесь оно происходило с глазу на глаз, и беседа могла продолжаться и по нескольку дней. Святые во время таких бесед пребывали в радости духовной, потому что имели друг в друге братьев во Христе в истинном смысле и между ними был, как и сказано в Евангелии, Христос третьим Собеседником.

В воспоминаниях митрополита Евлогия (Георгиевского) есть рассказ о беседах со старцем Богородичного Щегловского монастыря. «Помню ласкового старца Дометиана, монастырского духовника. Увидит меня — и радушно: «Чайку! Чайку! Идите ко мне…»

Беседы с ним были назидательны, хотя он никогда прямо не назидал, а либо совет какой-нибудь даст, либо что-нибудь из монашеского быта расскажет. Давал он мне и книжки читать, приоткрывал тайну монашеской жизни и учил молиться. В монастыре я пробыл около месяца. Монахи научили меня многому. Мечтать о монашестве — это одно, реальность его — другое. Монахи показали мне внутреннюю, скрытую красоту монашества, ту тонкую красоту духовных состояний, которая раскрывается лишь на путях духовных. Этим они меня успокоили и привели к гармонии противоречие мечты и реальности».

«Как невозможно кораблю быть без кормчего и обучающемуся какому-либо искусству без мастера и учителя, так тем более невозможно приступающему к монашескому житию без искусного наставника спасти душу», — говорил преп. Иоанн Лествичник.

Высоко ценил и понимал значение старчества Василий Иванович Макарухин, основатель Богородичного Щегловского мужского монастыря в Туле. С годами он все больше задумывался о монашеском житии для себя, о пути духовного возрастания. Василий Макарухин по древнему православному обычаю нашел себе советника в лице своего тайного духовника иеромонаха Никандра. Вот как произошла их встреча. В Ярославле, где рабочие Макарухина золотили главы и кресты на церквах Спасо-Преображенского монастыря, Василий познакомился с Николаем Кондрашевым, помощником архиерейского ризничего, и тот удивил его высотой духа, умом и благоговейностью.

Именно с помощью Макарухина Кондрашев переехал в Москву, в Высокопетровский монастырь, где был пострижен в монахи с именем Никандра. В 1836 году его рукоположили в иеромонахи и перевели в Чудов монастырь, который располагался в Московском Кремле. Через 18 лет митрополит Московский и всея Руси Филарет перевел о. Никандра в Богоявленский монастырь, назначил его братским духовником.

Таково было признание высоты духовного авторитета: чаще всего именно братские духовники получали со временем благословение на старческое окормление других людей — братии, прихожан, паломников. Где-то в эти годы и попросил Василий Макарухин отца Никандра стать его духовным отцом. А когда созрело в нем решение направить на строительство мужской обители средства, накопленные благочестивым трудом, и собственным, и трудом отца, дедов, прадедов, словом, всех предков, Василий Макарухин пришел к о. Никандру и со всем простосердечием открылся ему, что имеет большое состояние, желал бы употребить его на одно большое богоугодное дело.

Василий Иванович в этом истинно добром деле не хотел проявлять своей воли, а только подчиниться воле Божией и Божиему Промыслу. Старец сердечно отнесся к заявлению боголюбивого простеца и повел беседу об основании святой обители там, где она была утрачена, а именно в Туле. Отец Никандр был туляком, он знал о желании тульских граждан, их слезных молитвах к Богу о строительстве здесь мужского монастыря — святой обители, места обитания Святого Духа.

Искусным «кормчим», «наставником» в деле спасения души исстари православный народ признает именно мужские монашеские обители. Так Божьим Промыслом совпало стремление храмоздателя Василия Макарухина и тульского православного люда построить и украсить в Туле святую обитель. Благочестивейший православный мирянин, в течение всей жизни своей приготовлявший себя к монашеской жизни под руковод-ством тайного опытного духовного наставника, Василий Иванович Макарухин прожил жизнь деятельную, наполненную трудами праведными и молитвой.

Василию были свойственны три добродетели, основные в иноческой жизни: постоянная молитва, самоотверженная любовь и нестяжательность. Здесь опора мысли Василия Макарухина об иночестве, в его строгом виде общежительства. Как писал историк Н.И. Троицкий, «нося в душе эту мысль, понятно, он и сам отражал ее в своей жизни, будучи постоянным молитвенником, всю жизнь девственником и, среди многочисленных сокровищ, иноком-бессребреником».

Достойные ученики Глинских старцев

Присутствие в Богородичном Щегловском мужском монастыре иеромонахов Глинской пустыни было благоприятным для формирования в нем духовной жизни, ведь все они прошли большой путь под старческим руководством в Глинской пустыни.

Специфические черты старческого окормления в деятельности глинских старцев: а) откровение помыслов ученика старцу; б) внимание (трезвение, хранение ума) — одно из основных средств борьбы с греховными помыслами. Глинские старцы часто призывали «Будь внимателен».

Игумен Филарет писал: «Хранение ума — паче дел»; в) хранение чувств, которые помогут стать проводниками греховных помыслов, непрерывный самоконтроль — внутренняя самособранность;

г) безусловное послушание ученика старцу, отказ от своего мнения.

Старцы назначали ученикам келейное правило, послушания, определяли, какие книги следует читать и т.п. Старцы окормляли и мирян. «Богомольцы получали удовлетворение своих религиозно-нравственных нужд, обращаясь за советом к просвещенным духовным опытом старцам» (РГИА, ф. 796, оп. 442, д. 2708).

«Бывало, старцам, например иеросхимонаху Макарию (Шарову; +1864) являлась Царица Небесная, ангелы с указанием принимать народ. Глинские старцы прославились дарами прозорливости, предсказаний, исцелений и других чудотворений. Глинский старец монах Феодот приносил братии яблоки из райского сада» (РГИА,

ф. 796, оп. 442, д. 100). Иеромонахи Глинской обители принесли на тульскую землю дух старчества, они духовно окормляли страждущих, и Богородичный Щегловский мужской монастырь в Туле по праву считался духовным центром. Шли сюда и ехали со всей России. Особенно был известен силой молитвы духовник обители, старец Дометиан, в схиме Серафим Щегловский и Тульский.

Люди приезжали в монастырь и, сидя под старыми деревьями группами, коротали время в ожидании старца, дожидались от него слова утешения. И он, бывало, после службы несколько часов шел из храма до своей келии, хотя расстояние составляло меньше сотни метров, останавливаясь возле каждого, выслушивал нужду и просьбу о молитве, давал советы, вразумлял. Старец Дометиан (иеросхимонах Серафим Щегловский и Тульский) прожил в Щегловском монастыре 46 лет.

Видя успешно осуществляющимся свое святое желание, Василий Иванович Макарухин, естественно, и сам всей душой стремился в устрояемый им монастырь и здесь — не только быть, но и жить по-монастырски. И вот 26 августа, на день празднования св. иконы Божией Матери «Владимирская» в 1879 году он окончательно переселился из Москвы в Тулу на постоянное пребывание здесь, в своем монастыре, а для сего выстроил себе деревянный двух-этажный, небольшой бревенчатый флигель.

Пребывая здесь, он уже вел чисто иноческое житие, по-видимому, однообразное, но в духовном отношении богатое содержательно: и был, конечно, достойнейшим примером и для самих иноков своей обители, скрывая свое истинно иноческое настроение под светским одеянием и свою душу-молитвенницу за дверью келии, буквально по слову Господа Спасителя: «Ты же егда молишся, вниди в клеть свою, и затворив двери твоя, помолись Отцу твоему иже в тайне: и Отец твой видяй в тайне, воздаст тебе яве» (Мф. 6, 6).

Как только В.И. Макарухин переселяется в монастырь, так с этого же года начинается совершение ранних Божественных литургий, на что было выделено им еще 10 тысяч рублей серебром. Ежедневно в двенадцать часов ночи Василий Иванович Макарухин вместе с братией, ходил к утрени, которая в будние дни продолжалась два с половиною часа и более, а под праздничные дни более трех с половиной часов. После того немного засыпал.

Затем участвовал в Божественной литургии, а затем, в свое время ходил к вечерне, и эти три службы посещал неопустительно до 1885 года. Он любил молиться уединенно при тусклом свете лампады и, стоя на молитве, как будто не хотел замечать и самого себя.

В октябре 1882 года Василий Иванович Макарухин пожелал на свои собственные средства построить при монастыре гостиницу, чтобы дать приют богомольцам-паломникам во время непогоды. В январе 1884 года он предлагает также построить каменное одноэтажное здание для трапезной, кухни и хлебопекарни, и каменную избу для хозяйственных помещений — сараев, амбаров, погреба и конюшни. По его инициативе и при непосредственном участии решено было устроить теплый храм в честь 25-летия служения на Тульской кафедре архиепископа Никандра. Закладка храма совершена 24 мая 1886 г. архимандритом Богородичного монастыря Иоанном (Воскресенским) с братиею.

Храм с двумя приделами был освящен 24 сентября 1889 года в день памяти преподобного Никандра Пустынножителя, Псковского чудотворца.

Для этого храма вновь была заказана икона Божией Матери «Млекопитательница». Он был перенесен в 30-е годы XX века одним из насельников монастыря иеромонахом Варсонофием в ближайший к монастырю храм святого Великомученика Димитрия Солунского, который расположен при кладбище в Криволучье. Этот храм закрывался только на несколько лет, и был открыт в 1946 году. Иконы в нем сохранились нетронутыми. Когда в 1990 году было объявлено о скором открытии Богородичного Щегловского мужского монастыря, то ни у кого не вызывало сомнения, что образ Божией Матери «Млекопитательница» нужно возвратить в Богородичную Щегловскую обитель. В тот памятный год он и был передан обители.

Святой источник и святой колодец

Близ Богородичного монастыря нет реки, а недалеко есть ключ-колодец, вот уже лет триста носящий имя св. Великомученика и Целителя Пантелеимона. Но еще при самом возникновении монастыря граждане не пожелали уступить тот колодец монастырю, опасаясь, что они будут лишены свободного пользования этой водой. Тогда Василий Иванович распорядился вырыть колодец внутри стен монастыря.

Колодец близ Никандровского храма копали сами монахи. Вода оказалась недалеко от поверхности, довольно обильной и весьма хорошего качества. Над новым колодцем был устроен четырехскатный шатер, а сруб колодца накрыт чугунной доской, которая представляет надпись, сделанную сквозным церковно-славянским вязаным уставом: «Почерпите воду с веселием от источника спасения». К этому колодцу приходили за водой верующие люди. В безбожное время большевики засыпали колодец известью и заложили бетонной плитой. В 2007 году плита убрана, место очищено от извести. Сейчас здесь возведена водосвятная часовня в честь Архангела Михаила и Сил Бесплотных.

Старинный ключ-колодец, который носит имя св. вмч. Пантелеимона, сейчас также благоустроен, рядом с ним силами благотворителей сооружена купальня.

Принятие великого ангельского образа

Весной 1890 г. Василий Иванович решается принять ангельский образ —постригается в монахи. 22 апреля 1890 г. резко ухудшилось состояние здоровья В.И. Макарухина. На следующий день он приобщился Святых Христовых Тайн и над ним было совершено таинство елеосвящения.

А через два часа он воспринимает схиму — священное знамя духовной битвы. Новопостриженному схимонаху дано имя Варсонофий в честь Варсонофия Великого. Теперь всей душой оставив мир и всей душой обратившись к Небу, схимонах Варсонофий всецело отдавался молитве. Ежедневно после ранней литургии схимонах Варсонофий приобщался Святых Христовых Таин, после сего выпивал одну чашку чая с просфорой.

26 апреля (9 мая по новому стилю) 1890 года в 1 час 30 минут ночи схимонах Варсонофий тихо и блаженно почил о Господе. Тело его положено в нижней церкви (во имя св. Пантелеимона) двухэтажного собора в честь Пресвятой Богородицы-Млекопитательницы — под алтарем северного придела, тогда посвященного св. Василию Блаженному.

В настоящее время создана рака и резная сень над захоронением св. преп. Варсонофия Щегловского и Тульского. Сень установлена в нижнем храме, ныне освященном в честь св. вмч. Пантелеимона, сюда открыт доступ верующим — прихожанам и паломникам для поклонения памяти св. преп. Варсонофия, Щегловского и Тульского. В этом уединенном месте, похожем на пещеру первых лет возникновения монашества, легко и радостно молиться, прося заступничества у святого угодника Божия Варсонофия в усердных трудах и во всяком добром деле.

…Преемником схимонаха Варсонофия в обители стал его племянник Н.Ф. Мусатов. За 20 с лишним лет пребывания в обители им было построено: двухэтажный дом, Александровская школа для бедных детей на 100 человек, монастырская больница, сначала на 10 мест, а затем на 25.

За год до кончины Мусатов принимает монашество с именем Никанор, и тогда же он был рукоположен в иеромонахи с возложением обязанностей благочинного. Скончался отец Никанор 22 апреля (5 мая по новому стилю) 1915 года, погребен рядом с могилой его дяди — схимонаха Варсонофия.

Кувуклия над Гробом Господним на старинной Тульской земле

Еще при жизни Н.Ф. Мусатов пожертвовал 18 тысяч рублей серебром на построение Покровского подворья в Туле.

Здание Покровского подворья строили в 1906 – 1911 гг., здесь всегда жили викарные епископы. Оно сохранилось и в наши дни. Это храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы, что располагается в Туле на улице Староникитской недалеко от Тульской духовной семинарии. Примечательно то, что в левом приделе Покровского храма раньше была сооружена Кувуклия, подобная Иерусалимской Кувуклии над Гробом Господним, где в Великую Субботу сходит Благодатный огонь. Это было частью грандиозного замысла — создания всей России как Святой Земли. И основой национальной идеи: Москва как Новый Иерусалим. Тогда Россия получает первенство в обретении Царства Небесного, как и все российские православные — во главе с государем.

Сердцем Иерусалимского храма Гроба Господня в Святой Земле, Воскресенского храма в Новом Иерусалиме, была Кувуклия — часовня над Гробом Господним.

Таким же «сердцем» была и в Туле Кувуклия, созданная в храме подворья Богородичного Щегловского мужского монастыря.

С тех пор утекло много воды. Упразднение обители произошло в 1920 – 1922 гг. Монахов разогнали, храмы опечатали, землю и все владения монастыря национализировали. 14 марта 1922 года уполномоченным Губоно был составлен акт об окончательном закрытии монастыря. Монастырская утварь и иконы были вывезены, и со временем многие из них утеряны.

Духовное завещание св. преп. Варсонофия

Богородичная Щегловская обитель была открыта вновь в год 100-летия со дня смерти схимонаха Варсонофия — в 1990 году, а это значит, по его молитвам и заступничеству перед Господом. 2 ноября 1990 года территория и все здания монастыря были возвращены Русской Православной Церкви. 18 июля 1991 года состоялось торжественное открытие монастыря. Сохранились и восстановлены храмы Щегловской обители, сохранены святыни — две старинные иконы Пресвятой Богородицы-Млекопитательницы. По молитвам перед этими святыми образами совершаются исцеления, в Богородичном Щегловском мужском монастыре ведется летопись этим чудотворениям. Святой Дух и в наши дни живет в святой обители.

В Богородичном Щегловском мужском монастыре в настоящее время доступна для поклонения та старинная икона Божией Матери «Млекопитательница», которая была написана для храма в честь преп. Никандра Псковского в конце XIX века еще при жизни схимонаха Варсонофия.

А в центральном храме Щегловского монастыря сейчас хранится икона «Млекопитательница» — список со старинной иконы. «В дар и благословение» архимандрит Гавриил, настоятель афонского Ильинского скита, оставил список с иконы афонской работы конца XIX в., который хранится в Елоховском соборе. При поклонении этому святому образу были отмечены чудеса исцелений, чадородия, дарования грудного молока. Матери молятся перед этой иконой о здоровье своих детей, невесты о богоданных женихах. И молитвы эти бывают услышаны.

По пятницам два раза в неделю в Богородичном Щегловском монастыре совершаются молебны с чтением акафиста Божией Матери «Млекопитательница», с помазанием после акафиста маслицем из лампадки перед этим святым образом.

Молятся верующие и святому преподобному Варсонофию. Надгробие над его могилой воссоздано в настоящее время в виде резной раки с большой ростовой иконой св. Варсонофия. В год Тысячелетия Крещения Руси схимонах Варсонофий прославлен по решению Священного Синода в Соборе Тульских святых.

В праздник Покрова Пресвятой Богородицы 2007 года совершена первая (после разрухи) Божественная литургия в соборе Пресвятой Богородицы-Млекопитательницы. Наместник монастыря архимандрит Клавдиан сказал в проповеди, что в этот самый знаменательный день жизни все должны понять, что находятся под омофором Божией Матери. «Мы под сводами восстановленного храма, значит, Царица Небесная сама ввела нас под Свой Омофор, не напрасны труды по восстановлению храма и всей обители, эти труды полезны для спасения наших душ».

28 января 2008 года в соборе состоялось первое архиерейское богослужение — Божественную литургию в ознаменование престольного праздника иконы Пресвятой Богородицы «Млекопитательница» совершил архиепископ Тульский и Белевский Алексий. Владыка Алексий много способствовал и способствует тому, чтобы обрела Богородичная обитель редкие, дорогие сердцу всякого русского человека святыни.

В 2007 году был вставлен в чудотворную икону святого Великомученика и Целителя Пантелеимона ковчежец с частью его святых мощей. Это означает, что святой Целитель Пантелеимон в полноте своей пребывает в Богородичном Пантелеимоновом Щегловском мужском монастыре.

Несколько лет тому назад в день Николы зимнего появилась в храме в честь св. Никандра Псковского чтимая всеми святыня — икона святителя Николая, епископа Мир Ликийских, с частицей мощей. Массовым было паломничество в монастырь в этот день.Только молись, проси святого заступничества, и все полезное для души будет явлено по воле Божией.

Есть в храмах обители иконы с частицами мощей свт. Спиридона Тримифунтского, современника свт. Николая Угодника, святых преподобных старцев Оптинских, св. блаж. Матроны Московской и Себинской, св. преп. Николая Алма-Атинского и Казахстанского, свв. преп. Серафима и Феогноста Казахстанских, бывших иноков Глинской пустыни. В 2008 году обретены новые святыни: в соборе поставлен мощевик с частицами мощей святых отцов Киево-Печерской лавры — с иконой Собора Киево-Печерских святых над мощевиком.

Выполняется духовное завещание преподобного Варсонофия: по-прежнему живет и действует в Тульском Щеглове мужской монастырь, является «кормчим, искусным наставником» для монахов, иноков, всех прихожан и паломников в деле спасения души. Здешние иеромонахи молоды, много трудятся, ведут миссионерскую и подвижническую деятельность, окормляют страждущих не только в самом монастыре, но и в нескольких больницах. Преподают богословие, историю Церкви и экономику прихода в Тульской духовной семинарии, окормляют общеобразовательные школы и реальное училище, помогают детям воскресной школы и ближайшего детского сада постигать азы Православия.

Богородичный Щегловский мужской монастырь продолжает быть духовным центром тульщины, привлекая к себе страждущих, жаждущих слова утешения и наставления в деле спасения души. Ныне в Тульской земле около двухсот человек монашествующих. Это показал Первый собор монашествующих Тульской епархии, который состоялся 15 сентября 2006 года именно в Богородичном Пантелеимоновом Щегловском мужском монастыре в Туле. Множится и число прихожан, паломников в дни престольных, Великих и Богородичных церковных праздников. Есть у монастыря и постоянный приход, который участвует в богослужебной жизни монастыря.

Это отрадное явление, эту любовь верующих людей к святой Богородичной Пантелеимоновой Щегловской обители, духовное окормление монашествующими многих и многих мирян можно назвать добросовестным исполнением духовного завещания св. преп. Варсонофия.