Беседа после прохождения ставленнического сорокоуста с рукоположенным во иереи клириком Свято-Никольского (на Ржавце) храма Алексием Мельниковым.
13 августа в Казанском храме города Тулы владыкой Алексием, митрополитом Тульским и Ефремовским, в сослужении протоиерея Игоря Корейши, благочинного Западного округа, и настоятеля храма протоиерея Игоря Кирова были совершены две хиротонии – рукоположение двух служителей Никольского на Ржавце храма. В иереи – диакона Алексия Мельникова и в диаконы – алтарника Максима Давыдова, в недавнем прошлом выпускника Тульской семинарии.
Событие для храма Николы на Ржавце радостное и памятное. По церковному устроению, после рукоположения священнослужитель проходит так называемый ставленнический сорокоуст – сорокадневное ежедневное служение в храме. И вот этот уникальный период в жизни клириков подошел к концу.
В рамках цикла «Люди нашего храма» о мыслях и новом опыте жизни рассказал иерей Алексий Мельников.
– Отец Алексий, Вы достаточно длительный срок провели в диаконском чине, не грустно ли Вам было расставаться с этим периодом?
– Да, почти 14 лет прошло с моей диаконской хиротонии. Не то, чтобы теперь все на автомате совершалось, нет, но за это время я привык к определенному ритму, распорядку. Конечно, каждый стремится к чему-то большему, высшему. И важно отметить, что это совсем другое служение, более ответственное. Ты уже не просто сослужишь священнику, но и сам совершаешь бескровную жертву и прочие таинства.
– Вы о чем-то скучаете?
– Я бы сказал, мне будет не хватать некоторых моментов. У нас говорят «диакон – это украшение службы». Где-то в чем-то ты был ближе к народу. Существенную часть богослужения как диакон я проводил в храме на амвоне. А теперь ты стоишь у престола. И словами это не выразить, это можно только прочувствовать – и служение отличается в корне, и ответственности больше.
Трепет и благоговение всегда были, но теперь это на порядок выше. Я не хочу ни коим образом умалить диаконского служения, ведь я сам в нем провел 14 лет. Но теперь все несколько иначе. Нам даны некие глубокие знания, и переживание, но значит и с нас спросится больше. И наша задача поделиться нашими знаниями с прихожанами, чтобы им было легче идти по пути спасения.
– Есть ли священники, на которых Вы стараетесь равняться в этом новом для вас служении?
– Мне очень повезло на своем жизненном пути. Я пришел в Церковь юношей и меня окружали удивительные пастыри. Это и отец Василий Кубраковский, и отец Пантелеимон Якименко, отец Геннадий Ковалевский, одно время бывший благочинным, и мой первый настоятель отец Владимир Попков. Получилось так, что у многих за плечами были десятилетия служения. И в разговоре с ними я старался черпать их мудрость, знания и трепетное отношение к богослужению.
Нельзя умолчать и о духовенстве, с которым я сослужу в течении десяти лет. Это мой настоятель протоиерей Игорь Корейша и его помощник отец Антоний Фадеев, отец Николай Антонов, отец Владимир Моргунов.
– Отец Алексий, но ведь одно дело – прислушиваться к словам опытных пастырей будучи диаконом, а на что сейчас вы обращаете внимание, приняв сан священника, оглядываясь на опыт старшего поколения?
– У отца-настоятеля благоговейное отношение к богослужению и его любовь к Божией Матери – это непередаваемо. У отца Антония – его административные качества, везде он всюду успевает. Мы знаем с отцом Игорем, как отец Антоний любит служить и как часто ему приходится жертвовать этим в пользу исполнения своих административных полномочий.
У отца Николая я стараюсь взять его любовь к пастве, а у отца Владимира – торжественность в богослужении. У пастырей же первого моего периода в Церкви многие из них были рукоположены буквально после Великой Отечественной войны. Хотелось бы еще упомянуть митрофорного протоиерея Бориса Собенина. Мне несколько раз удавалось побеседовать с ним тет-а-тет. И я, как человек интересующийся историей Церкви, очень много узнал о периоде бытия ее в 50-60 годы.
Верующие жили в эпоху зажатого состояния, пусть уже не было кровавых гонений; с каким же благоговением они относились к возможности служения и проповеди. И их опыт, рассказы очень поучительны. Мы сейчас находимся в очень комфортных условиях, а они за год могли исколесить всю епархию, принимая настоятельство в разных храмах. С целью не допустить установления доверительных отношений паствы с священников уполномоченными по делам Церкви принимались такие регулярные кадровые перестановки. И стоило только хоть немного священнику наладить жизнь в одном храме, как его сразу переназначали в другой, причем могли перевести кардинально с одного конца области в другой.
Ныне особенно вспоминаю схиархимандрита Христофора (Никольского) и его собственное отношение к молитве, и отношение к молитве его современников. Никогда не забуду его слова: «Проклят тот священник, который не любит и не хочет молиться».
– Отец Игорь Корейша любит вспоминать, как проходила ночь перед его рукоположением владыкой Серапионом (Фадеевым), а как прошла Ваша ночь накануне хиротонии?
– Да, конечно, я тоже не спал, как в некоем забытьи… это нельзя назвать страхом, но это особенно сосредоточенное и нервное состояние. Потому что представляешь, что тебя ожидает.
Мне очень повезло, я ехал со своим семейством. Они все меня поддержали в этот момент. И моя супруга, и дети. Сыновья в тот день тоже решили стать священнослужителями; они принимали участие в этой радости, в этом богослужении. Поэтому в нашей домашней Церкви это событие тоже запечатлелось на всю жизнь.
Накануне днем был особенно врезавшийся мне в память момент осознания слов «на все воля Божья», когда ты себя открыто вручаешь воле Божией. Отец Игорь правильно сказал, что и я, и наш новый отец-диакон поменялись даже внешне. Был момент в хиротонии очень важный – сказать о человеке слово «преображение», наверное, нельзя, это очень высокое слово, но что-то в этот момент меняется. И сейчас я с особой силой ощущаю помощь Божию в каждом моменте жизни.
– В тот день, приняв чин иерея, вы уступили свое диаконское служение новому диакону, отцу Максиму. Вполне естественно, что в его сорокоусте вы принимали весьма заметное, ревностное участие.
– Да, так получилось, что отец Максим был и моим учеником в семинарии, и проходя послушание алтарническое в нашем храме. А сейчас мы сорокоуст тоже проходили вместе. С самого первого дня я, конечно, взял его под крыло. Ему посчастливилось получить все мои стихари, за которыми я всегда сам очень аккуратно ухаживал, никогда не давая их никому ни в стирку, ни в глажку. Они мне очень дороги еще по памятному периоду, когда я сослужил нашему владыке Алексию, митрополиту Тульскому и Ефремовскому. Поэтому отцу Максиму даже в этом сильно повезло.
И в совершении диаконского служения, мы все ему даем советы, от чего-то стараемся оберечь, но, в любом случае, он пока находится в начале своего пути. В прочем, как и я сам. Я чувствую любовь всех наших прихожан и сам их очень люблю. Особенно радостно чувствовать, что мы – единая семья. Интересно было заметить в тот день и радость за меня, и некую грусть – что они привыкли к своему диакону, а теперь вот не будет как раньше.
– Изменилось ли что-то в Вас самих?
– Наверное, только большее ощущение ответственности и трепета предстояния у Престола Божия и вот это сильное чувство помощи Божией.
Корнаухова Татьяна, фото автора
