Сегодня наш собеседник – священник храма святого Александра Невского отец Ярослав Шилов. 22 июля ему исполняется 30 лет, а любая юбилейная дата – повод оглянуться назад, подвести некоторые итоги и поразмышлять о предстоящем жизненном пути…

– Отец Ярослав, Вы самый молодой священник храма святого Александра Невского. Рукоположены были в таком юном возрасте, в 21 год. Что Вас к этому подвигло? Расскажите о своем пути к Богу, в Церковь.

– Родился и вырос я в Туле, в Заречье. В детстве мама брала меня с собой в церковь, это был храм Вознесения Господня. Ходили туда не часто, по праздникам. И вот однажды, когда мне было лет восемь, было это на Родительскую субботу, я по привычке убирал огарки с подсвечника. Рядом со мной оказался настоятель, отец Андрей Рогов. Он стал мне «помогать», а потом сказал: «Что это я тебе помогаю? Лучше ты приходи в алтарь, будешь помогать мне». Так я и стал помогать в алтаре, и мне это понравилось; с этого и началось мое воцерковление. Конечно, я не приходил туда каждое воскресенье, учеба в школе отнимала немало времени и сил. Но многому из того, чему учил нас отец Андрей, я следую и сегодня. Например, он строго требовал соблюдения церковного этикета, не позволял нам, мальчишкам, приходить в храм… в спортивном трико! Ведь наш внешний вид – это выражение нашего внутреннего отношения к происходящему, и в церковь надо идти одетым соответствующим образом. Учил, что «после тебя даже мыло, которым ты вымыл руки, должно оставаться чистым»…

Позже я перешел в алтарь Николо-Зарецкого храма, и так до конца учебы в школе там помогал. Там служили тогда священники Геннадий Антонов, Виктор Жебелев, Виктор Матвеев; ныне покойный диакон Захарий Ковригин. В этом храме у меня сформировался вкус к церковной службе, можно даже сказать, любовь, благоговение к тому, что происходит в церкви. Тогда же появилось желание учиться в Духовной семинарии…

– Вы поступили в Тульскую Духовную семинарию в 2005 году, вскоре после того, как здание семинарии передали Православной Церкви. Семинарский быт тогда был еще не очень-то благоустроен, семинаристам приходилось и учиться, и трудиться. Расскажите об этом времени.

– Прежде всего я очень боялся в семинарию не поступить: именно в тот год среди желающих учиться был конкурс, три человека на место. А вообще, семинария позволяет молодому человеку «отлепиться от юбки матери». Учит жить в коллективе, учит умению постоять за себя. Помогает понять, осознать: твое это или не твое – священническое призвание? Воспоминания о преподавателях семинарии остались самые теплые.

– Кто из них повлиял на Вас больше всего?

– Каждый влиял по своему, каждый дал что-то свое, трудно даже кого-то выделить. Отец Игорь Агапов преподавал у нас догматическое богословие, и поначалу этот предмет давался мне с большим трудом. А на четвертом курсе – наверное, я наконец «дорос» до этого – догматика мне вдруг стала очень нравиться. Я получал от ее изучения подлинное удовольствие и для ума, и для души. Отец Алексий Эрих был нашим воспитателем; строго за нами, семинаристами, следил, но в то же время был понимающий, очень добрый. Сегодня общаться с ним, уже вне стен семинарии, – одна радость.

– Приходилось Вам физически трудиться во время учебы?

– Ремонтом мы не занимались, ремонт делали профессиональные рабочие. Мы выполняли грязную работу в подвале, или когда окна меняли. Но именно такой общий труд лучше всего сплачивал семинаристов – не только однокурсников, но и ребят с разных курсов; все старались трудиться добросовестно. Много обязанностей бывало, когда выпадало дежурить по корпусу, с 7 утра до 10 часов вечера. Это и чтение утренних и вечерних молитв, и уборка коридора и других мест. Сидишь в вагончике на вахте, отвечаешь на звонки, впускаешь и выпускаешь машины… Еще было послушание на кухне: чистили по ведру-два картошки, лук, морковь, накрывали столы, разносили посуду. Мое постоянное послушание в семинарии заключалось в исполнении обязанностей почтальона. Ходил на почту за посылками, газетами, отправлял письма заочникам. Конечно, все семинаристы ходили на богослужения, часто служили мирским чином в семинарском храме.

– Приходилось ли уже тогда говорить проповеди?

– Самую первую свою проповедь я произнес – со страхом и трепетом – на день Собора Иоанна Предтечи в храме Всех Святых.

– Что было самым трудным в семинарии?

– Учеба! Надо было заставлять себя, даже когда сильно уставал, потому что всегда трудно потом нагонять пропущенное.

– Есть ли у Вас духовные наставники, духовные авторитеты среди тульского духовенства?

– Вообще я стараюсь больше руководствоваться книгами. Хотя не всякое книжное поучение подходит к нашей современной жизни. Например, «Добротолюбие» – это все-таки больше для монашества. Наиболее близки нам сегодня труды святителя Игнатия Брянчанинова. Но чаще всего в своей пастырской практике приходится руководствоваться опытом более старших священников. Для меня духовным авторитетом является архимандрит Пантелеимон (Якименко). Многое дал мне как священнику протоиерей Михаил Ордин из храма Всех Святых, Царствие ему Небесное.

– В храме святого Александра Невского Вы служите уже девятый год, срок немалый. Какой пастырский опыт за это время приобрели, что поняли для себя о нашей церковной христианской жизни?

– Плохо то, что мы не умеем радоваться! У нас преобладает напускное покаянное чувство, изводим себя, занимаемся «самокопанием», чем отравляем жизнь и себе, и окружающим. У нас, людей церковных, постоянно грустный вид – из-за чего часто и не хотят в храм люди идти, чтобы не стать такими же… Да, грусть-печаль, когда думаем о своих грехах, но прочему же мы о Боге – не думаем! О милости Божией – забываем! Это не означает, что не надо помнить о своих недугах и пороках, не надо от них избавляться. Но часто мы забываем о Том, Кто нас к радости призывает; не обращаем внимания на простые житейские радости. А еще бывает такое ложное «смиренничество», когда мы буквально позволяем другому «ноги о себе вытирать», и при этом думаем, что Бог нам воздаст за это. На самом деле свое истинное отношение к Богу и людям подменяем трусостью и малодушием, и это я наблюдаю очень часто.

В церкви люди часто ищут общения со священником, им хочется уйти от мирской суеты. Но иногда это заменяет… искание Бога! Стараешься помочь такому человеку снять «розовые очки», через которые он смотрит на свой формально-христианский образ жизни, и в таком случае или становишься для него «врагом», или «открываешь ему Америку»…

…За эти годы я убедился в том, что Бог слышит нас постоянно! Слышит даже самую маловерную нашу молитву. Но исполнит Он ее или не исполнит, это в значительной степени зависит уже и от тебя. «Под лежачий камень вода не течет», какие-то условия надо соблюдать, труд духовный приложить, чтобы твоя молитва была исполнена. «Автоматом» Бог ничего не дает, хотя, повторяю – слышит любую нашу молитву…

Бог постоянно открывает Себя, действует через Таинства, дает понять, что Он существует. Таинства – это такая великая милость, которую дает нам Бог, такая наша привилегия, а мы часто относимся к ним формально, пренебрежительно. И это все равно, что бесценный Дар Дарителя бросить в грязь…

– Во время проповедей Вы часто цитируете святителя Иоанна Златоустого. Это ваш «любимый» святой?

– Обычно я привожу те цитаты, которые больше подходят к ситуации, к тому, о чем в этот день говорится в Евангелии или в Апостольских чтениях. Это могут быть высказывания Игнатия Брянчанинова, Симеона Нового Богослова, Григория Богослова. Их труды я в той или иной мере прочитал, изучил. Одно время активно читал Иоанна Кронштадтского и старался рассуждать о его словах с народом. Я стараюсь говорить проповедь каждую Литургию, когда служу, считаю, что это неотъемлемая часть богослужения. Апостол Павел говорит: «Горе мне, если я не проповедую!» Иногда читаю что-то из отцов Церкви, и бывает приятно, когда после службы люди подходят, просят то или иное разъяснить. Значит, твои слова были произнесены не впустую, заставили думать…

…Я как-то прочитал, как объясняют некоторые люди, почему они идут к протестантам, а не в Православную церковь. Мол, там говорят о Христе, а православные – только молятся. Для меня эти слова – прямо ножом по сердцу! И святой праведный Иоанн Кронштадтский учил, что нужно говорить проповедь за каждым богослужением. Люди жаждут слышать слова о Боге.

– Вы несете послушание в социальном отделе Западного благочиния. Расскажите об этом.

– Мое послушание – окормление тульского областного Дома ребенка. Совершаю там крещение детей и провожу беседы с сотрудницами, у которых очень нелегкая работа по уходу за тяжело больными детьми. Прихожу примерно раз в месяц, беседы наши строятся вокруг евангельских и апостольских чтений. Рассказываю также о православных праздниках, их истории и сущности, служу водосвятные молебны. Читаем святых отцов.

– 30 лет – это пока скромный юбилей, но все-таки определенная веха в жизни. О прожитом мы с Вами немного поговорили. А к чему стремится сегодня священник Ярослав Шилов – как пастырь и как христианин?

– Мне кажется, лучше всего о цели жизни всякого христианина сказал Апостол Павел в послании к Тимофею, когда учит его «быть образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте». А для священника также важно – учиться лучше понимать людей.

Беседовала Татьяна Огнева.