Митрополит Тульский и Ефремовский Алексий совершил всенощное бдение в соименном храме г. Тулы в сослужении приходского духовенства.
По окончании богослужения владыка обратился к предстоящим: «Словом мира и любви о Христе, в благословенное воскресное на́вечерие благословенного события Покрова Пресвятой Госпожи и Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, в день престольного праздника и этого, и многих других храмов на земле исторической Руси, приветствую вас, всечестные отцы и возлюбленные о Господе братья и сестры, жители богоспасаемого нашего града Тулы и прихожане сего в нем дома Пресвятой Богородицы.
Благодарю всеблагое Божие смотрение, судившему нам прийти под своды этого храма и молитвенным трудом, прежде всего понятно ощутимым нашему телу через то, что стоит оно здесь не один час, как свечки на наших подсвечниках, и испытывает от этого определенное утруждение иное по сравнению с ощущениями от обыкновенных дел и трудов, особенно тогда, когда мы покоим его во время сна…
Трудятся здесь и наши чувства, – зрение, привыкшее смотреть телевизор, слух, привыкший прислушиваться к тому, что говорят соседи, обоняние, внюхивающееся в различные запахи, наполняющие окружающую нас действительность. В храме божиим все утруждается, лишаясь своих обычных восприятий…
Взор направлен на святые образа, слух преклоняется к тому, чтобы понять, что возвещает Матерь-Церковь, через священные песнопения, обоняние наполняется благоуханием ароматов церковных, исходящих от лампад и ладана.
И самое главное наши мысли, бушующие как океан при буре от порывов ветра, поднимаемого человекоубийцей искони дьяволом (Ин. 8, 44) в направлениях наших желаний, ищущих похотей плоти, очес и гордости житейской (1 Ин. 2, 16), все это, через стояние здесь и чувственное восприятие окружающей священной действительности, возводит наши умы к тому, чем и кем в своей полноте живет Святая Церковь, к той опрозраченности и взаимопроникновености Божественной любви Трех несозданных Личностей Отца и Сына, и Святого Духа, деятельно обращающихся из Своей внутрибожественной жизни во вне Себя, привлекая нас и давая нам возможность, при желании, оставить все прочее и, устремившись к Божественному призванию и к этой красоте, привлечь, принять, вместить и удержать движение своего ума и желание сердца в восприятии света и тепла Божественной радости и красоты.
Тогда возможно, для тех, кто как подсолнушки за солнышком, за его светом и теплом ходят, принимая на себя труд, стоя в церкви, видеть то, что как мы знаем из истории видел в такой же воскресный вечер за таким же всенощным бдением в Константинополе в X-м веке Христа ради юродивый Андрей, славянин по национальности, плененный и проданный в рабство, живя на чужбине, он не протестовал перед лицом Божиим, за что и почему Господь так с ним поступил… Нет, он принял посланное с благодарностью Богу, потому что доверял Ему больше, нежели самому себе, зная из опыта жизни святых, что представляемое своим умом для себя, как желанные блага, на самом деле таковым могут не быть.
Земное – тленно! Нетленного, вечного и божественного оно никак не даст.
Бог любит меня больше, чем я умею и хочу любить себя, и поэтому пусть не моя, а Его воля да будет…
В этом плену, в таком состоянии духа он пришел в полную меру возраста Христова (Еф. 4, 13), опытно пройдя науку христоподобных смирения и кротости (Мф. 11, 29), сподобился видеть тайны Небесные наяву своим духом.
Его ум научился всегда все видеть в Боге во всей полноте. И поэтому однажды, когда он удостоился, как и апостол Павел… Помните, он пишет: “Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю – в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать” (2 Кор. 12, 2).
Вот такого человека, то есть самого себя внутреннего (Еф. 3, 16), сокровенного сердца человека (1 Пет. 3, 4), знал и Андрей, который сподобился видеть множество обителей, уготованных Богом для любящих Его (1 Кор. 2, 9), и изумлялся всему увиденному. Но, когда сопровождавший, показывая ему все, сказал, что пришло время возвращаться в земную реальность, он взмолился со слезами: “Господин мой, скажи, зачем ты мне столько всего показал, но я не видел чертогов Госпожи и Владычицы, Царицы Небесной и Матери Божией?”.
В ответ же услышал, что Ее здесь нет. Заметив же недоумение Андрея, небожитель сказал, что Она на земле – как стояла при кресте Сына Своего, когда все рассыпались, а только Она, Иоанн Богослов и Мария Магдалина бесстрашно стояли на страшной Голгофе, у жертвенника жертвенной животворящей Божией любви, священодействующей спасение мира, так Она до сегодняшнего дня по обыкновению Своему сострадать страждущим сопребывает на Земле с теми, которые, по слову святителя Василия Великого, будучи сотворены животными получили от Создателя повеление стать по доброхотному сходству с Творцом богами по благодати. Также побуждают себя, по любви ко Христу, показавшему им в Себе, к Пречистой Приснодевы норму человечности. Те, которые принимают ее красоту и хотят быть ее общниками, спотыкаясь через свою оскотиненность, но понуждая себя восставать от нее, усердно трудяся: стоят на ногах, когда трудно, чувства собирают в единый узел, ум направляют как подсолнух – к солнцу, таким Она и скоропослушливо помогает…
И другой случай из духовной жизни блаженного Андрея вы помните: во время этого всенощного бдения, во Влахернском храме в Константинополе, как он, вместе со своим учеником Епифанием, при всенощном бдении когда никто ничего не видит, а он видит, как Пречистая Богоматерь с западной стороны входит под своды храма, сияющая, как Северное сияние, блистанием Божественной славы, Ей присущей. В окружении Предтечи, Иоанна Богослова, великого сонма ангелов, Она проходит с запада на восток в сторону алтаря и подходит к местному образу Сына Своего, Господа и мира Спасителя, и преклоняется и молится со всем народом. А потом восстав, обращается ликом Своим на запад, снимает с Себя Покров (полушалок или шарф), берет его в Свои руки и он начинает источать сияние, а Она простирает его над народом и все исполняется его Небесного и Райского света и благоухания.
Андрей, видя, спрашивает у ученика своего Епифания, видит ли он Царицу Небесную и Владычицу, молящуюся за род людской, и слышит: “Вижу, святый отче, и ужасаюсь!”.
Если бы, наверное, нам сейчас такое открылось, в том состоянии, в котором каждый из нас находится, то скорее всего, как солому опалило бы нас с вами этим огнем.
По благости Божией, нам не дается такого физического видения, а все-таки духовному нашему взору, через небольшой труд покаяния, который мы с благодарностью Богу за даруемое призвание несем в себе, просим милости и благости Его, и Ее сострадательного Материнского человеколюбия, нашему уму ищущему, способному не в полной мере, а как тихий лучик, воспринять небесный свет и тепло, открывающие дивную благость Царицы Небесной.
И так на сердце становится тепло, светло и утешительно, что несмотря на наши недостоинства и немощи, любовь Божия и любовь Царицы, Владычицы и Матери жизни нашей, безгранично глубока, щедра и милосердна».
Фото Александра Морозова
