Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
«Иди за Мной» (Ин. 1, 43), – слышим мы уже третье тысячелетие, изо дня в день, из года в год живя в единстве Богочеловеческого организма Святой Христовой Церкви. Это – призыв ее Главы Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, обращенный к сердцу, сознанию, воле и чувствам каждого из нас, в день своего крещения обещавших Богу жительство в доброй совести через доброхотную смерть со Христом для всякого греха и со́-бытия́ в Нем и с Ним во всяком благочестии и чистоте содействием нам в меру нашего христоподобия Святого Духа. И ответ на призыв Подвигоположника нашего является для нас той реальностью, что приносит нам внутреннее свидетельство опразрачненности для Бога нашей жизни во всех ее проявлениях. Совесть наша изнутри ликующе ощущает, что личное бытие наше есть не только жизнь собственно наша, но и одарившего нас жизнью Бога, во Святой Троице славимого и поклоняемого.
Только что мы, услышав эпизод священной Евангельской истории, вновь вспомнили, и чрез это стали соучастниками и свидетелями факта осуществления современниками общественного служения Господа Иисуса одного из возможных ответов на это всеблагое приглашение. В прибрежном городе Галилеи Вифсаиде жили два потомственных рыбака братья Андрей и Петр. Андрей был одним из первых, кто услышал этот призыв от вочеловечившегося Бога нашего и Спасителя: «Иди за Мной!» (Ин. 1, 43). И его ответ был ясным и четким: он оставил все, что у него было и пошел за Христом до конца, приняв мученическую смерть на кресте в дали от родины в греческом городе Патры. Жизнь его сердца, поиск его мыслей, воли и чувств, как и у его брата Симона – Петра и их друзей, ставших христовыми апостолами, были обращены к тому, что Бог благоволил издревле открыть праотцам через пророков о явлении Своем в человеческом естестве: «И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей. И вражду положу между тобою и между Женою, и между семенем твоим, и между Семенем Ее; Оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» (Быт. 3, 15); «Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис. 7, 14).
Поэтому всеблагой волей Божией в центре богозданных существ поставлен человек, запечатленный печатью образа и подобия Божия (Быт. 1, 26) в личностном существовании и свободном произвольном разумно-ответственном творчестве как внутри самого себя, так и в окружающем мире призванный к достижению богоподобия. Если всякое иное живое существо встраивается в структуру богозданного мира и не может творить себя из самого себя, но действует Создателем по заданной в геноме программе, то человек, как личностное самовластное творческое существо, призван именно к активному самоформированию по самовластному разумному предпочтительному выбору, для того, чтобы Бог стал и человеком в Ипостасном Боговоплощении, а человек смог стать и богом по благодати в обо́жении через вохристовление в Церкви. Человеческая свобода должна была раскрыться в том, чтобы сознательно творчески, волево, благожелательно, в послушании и любви радостно принести себя и весь находящийся в нашей власти мир, в личный доброхотный дар своему Творцу и Промыслителю.
И вот Вифсаидец, друг Андрея и Петра, Филипп, услышав призыв и побыв в общении со Христом, пережил нечто, побудившее его прийти к другу своему и сказать: Нафанаил, друг мой, мы нашли Того, о Ком Моисей и все наши пророки написали нам в священных книгах! А тот в недоумении спросил: «Может ли что-то доброе быть из Назарета?» (Ин. 1, 46). И услышал: Иди и посмотри сам! И когда Нафанаил идет, то при встрече со Христом слышит от Него: «Вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства» (Ин. 1, 47). «Откуда знаешь, ведь Ты раньше не видел меня?». «Когда ты был под смоковницей, прежде чем Филипп позвал тебя ко Мне, Я уже видел тебя там» (Ин. 1, 48). Это слово Христа пронизало его, как молния, и вскричал он: «Учитель, Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев» (Ин. 1, 49).
Но это было еще только исповедание Иисуса одним из пророков, а не то исповедание, что потом, незадолго перед Преображением на Фаворе от лица их всех принесет Петр: «Ты – Христос, Сын Бога Живаго» (Мф. 16, 16). А пока они видят в Нем сына плотника – Иисуса из Назарета, но то, Кто и что, и как в этом Сыне Человеческом проявляется, становясь опытом их жизни, открывает им не рядовую человеческую личность, высоко нравственно просветленную и Богом облагодатствованную по вселению, но Саму Божественную сущность, явившуюся в одной из Трех Своих собезначальных Ипостасей. Ибо кто же может видеть человека в его тайных мыслях и знать, о чем он думал и размышлял в одиночестве под смоковницей? Исповедание Нафанаила свидетельствует, что он познал в Нем не высочайшего пророка, в котором Бог действует, присутствуя по вселению, а Самого Бога Авраама, Исаака и Иакова. И чистосердечно говорит Иисусу: «Ты – Царь Израилев!» (Ин. 1, 49), и слышит от Христа: «Отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому» (Ин. 1, 51).
А ведь известно из священной истории, что ангелы послушны только воле Бога и никому другому. Так открывается, что Иисус не только пророк, какими были Моисей, Самуил, Давид, Илия, Исаия и другие, но сам Бог, воплотившийся и вочеловечившийся, в Котором вся полнота Божества пребывает телесно (Кол. 2, 9), а любящий Его и доброхотно органически соединяющийся с Ним человек получает в Нем доступ к Отцу в Духе Святом. Поэтому всякое явление в истории человеческих личностей, которые откликаются на призыв Христа следовать за Ним, также как откликнулись Филипп, Нафанаил, Андрей, Петр и все другие апостолы, а потом и бесчисленные сонмы тех, кого мы называем и почитаем святыми, – есть торжество православия!
Потому что православие – не только иконы, то есть словесные и живописные образы, выражающие внутренний опыт синергийного взаимопроникновения тварных и Божественных энергий в личностях Богочеловека Христа и христоподобных людей, доступного человеческому естеству прежде всего воипостазированному, Единым от Святой Троицы Богом-Словом а так же боголюбивыми и доброхотно приобретшими богоподобие людьми, неслитно, неизменно, неразлучно и нераздельно органически соединившимися с Единородным Сыном Божиим, в единстве их с Ним жизнедеятельности Духом Святым, данным нам (Рим. 5, 5). Поэтому святое православие – не просто записанный и выученный наизусть Символ Веры, не хранящиеся в книгах определения Вселенских Соборов, это даже не письменно оформленное апостольское предание и внешние формы церковной жизни в таинствах и обрядах, но боголепные выражения того внутреннего благодатного ощущения обо́жения, причастия Божеского естества (2 Пет. 1, 4) в опытном богообщении в Церкви Христовой, «которая есть Тело Его» (Еф. 1, 23), а мы Его члены.
И это торжество Православия приходит в нашу жизнь, как животворное и радостоносное сокровище нашего внутреннего человека (2 Кор. 4, 16). Но нам все же нужны и внешние правила, и знаки, внешние образы, потому что мы не только богосообразные личностные существа, но и динамично развиваемся, самовластно сознательно-творчески достигая подобия или не подобия Триединому Богу. Ведь все в сотворенном Богом мире движется к Нему, отражая собой соо́бразность неисчерпаемой Божественной творческой благоплодности. Все по-своему устремлено к облагодатствованию, возрастанию и достижению полной меры в Нем (Еф. 4, 13).
И для того, чтобы мы могли восходить по ступеням от низшего к высшему, все образы – письменные, словесные, изготавливаемые нашими руками в красках, дереве, металле, других материалах, все это, посвящаемое нами Господу, может наполняться Его нетварной силой и благодатным действием, сообщаться нам и быть благодарно усвоены нами во спасение нетварные благодатные силы. Мы можем опознавать, принимать, раскрывать себя для них в соработничестве, усваивать их себе и через это становиться богами по благодати (Пс. 81, 6), быть личностными проявителями торжества православия.
Хотя внешне мы не можем так же как Филипп, Нафанаил и другие апостолы увидеть Господа Иисуса Христа своими очами и потрогать Его своими руками, но в благоговейно совершаемой нами совместно с Триединым Господом нашим Божественной Литургии, мы духовно видим все: Благовещение, Рождество, Крещение от Иоанна во Иордане, благовестническое служение, Преображение, Распятие, смерть и погребение, Воскресение и Вознесение, одесную Бога Отца сидение, Второе и славное Пришествие Христово. И полнотой Божества Своего в этом служении Господь Иисус Христос помогает нам приобщиться видимым, чувственным, вкусовым, осязательным образом нетварной обо́живающей нас благодати Святого Утешителя Духа Истины, усыновляющего нас Богу-Отцу.
Это торжество православия – единство жизни Триединого Бога и каждого из нас, в ком зазвучит небесное журчание дыхания Утешителя Духа Истины и через нас живым потоком текут тогда источники духовной радости и утешения во славу Божию и на радость людям, как видим во святых. И не только при их земной жизни, но и когда они умирают о Господе (Откр. 14, 13), их смерть живоносна. Мы приходим к их мощам, и они участвуют в нашей жизни действенно, через свои сухие кости и неразлагающуюся кожу, приносят нам свидетельство, что первенец из умерших – Христос, – Воскрес не напрасно, не только для Самого Себя, как и умер не напрасно, смертью Своей нашу смерть поправ. Он – «первенец из умерших» (1 Кор. 15, 20), и в Нем мы все ожили для того, чтобы раскрыть в себе полноту жизни в Духе Святом для своего сыновства Богу и Отцу.
И сегодня всякий, кто, пройдя всего только одну седмицу великопостного говения, рассуждает о переживаемом опыте, услышав свидетельства первых учеников Христовых и рассудивши, пробует пройти путем искреннего сердечного отклика на призыв: «Иди за мной!», пусть вкусит и увидит, как благ Господь (Пс. 33, 9), а внешние правила, обряды и образы, помогут сказать единодушно с апостолами Нафанаилом и Фомой: «Господь мой, и Бог мой» (Ин. 20, 28) и, поклонившись, пойти вслед за Ним! Аминь.