Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Словом мира и любви о Христе в сей нареченный и святый день тридцатой годовщины великой духовной радости, которой всеблагому Божьему промыслу угодно было одарить нашу богоспасаемую и богохранимую Тульскую землю явлением подъятия из недр земли честны́х и многоцелебных мощей богопрославленного смиренномудрого Божьего подвижника XIX столетия на нашей Тульской земле, святого блаженного Иоанна Котельникова, Христа ради юродивого. С тех пор милостью Божьей эта гробница, хранящая в себе костные останки блаженного Христова угодника, стала источником духовной радости, благодатного утешения в бедах, в болезнях, в житейских напастях для всех кто, оказываясь в суровых жизненных испытаниях и обстоятельствах, задает себе не риторический вопрос: за что мне это, Господи? А вопрос по существу: для чего мне это, Господи? Потому что это вопрос, доброкачественно поставленный, могущий дать и доброкачественный, а значит радостоносный и жизнеутверждающий ответ. Ответ, который всетворческим дыханием Святого Утешителя Духа Истины был воспринят в свое время царственным пророком и псалмопевцем Давидом, его человеческим духом осмыслен, затем записан в священной книге Псалтирь и стал нам понятным: “В память вечную будет праведник и от молвы злобной не убоитсяˮ (Пс. 111, 6-7).

И мы, христиане XXI века, видим на примере блаженного Иоанна, как осуществляется этот закон духовной жизни во всей полноте и красоте, и доброкачественности результата такого подлинно христианского отношения к своей жизни, правильной постановки вопроса о ее смысле и правильного на него ответа. Какой замечательный плод! И когда? – в семнадцатилетнем возрасте. Он смолоду, видимо, серьезно задавался насущными вопросами, правильно их ставил, и Бог, вспомоществующий всякому добру, вел его к тому, чтобы найти правильные ответы. Не только услышать о познании людьми блага и истины из чьих-то уст, или даже прочитать о том, что были подобные примеры в стародавние времена, а встретиться с таким явлением лицом к лицу так, как в нашей обычной повседневной жизни мы можем многое вычитать в книгах замечательного, возвышающего дух, пробуждающего творческое устремление и решимость быть добросовестным благожелательным и благочестивым, но до тех пор, покуда на своем жизненном пути не встретим человека, который будет тождественным выявлением всех наилучших и благородных теоретических откровений, мы не сможем духом своим твердо воспламениться таковым же пламенем и удерживать его в себе и себя в нем. Но когда будем настойчивы, верны и преданы науке правильно ставить вопросы и с Божьей помощью искать на них правильные ответы, то по слову Писания: стучите, и вам откроют, ищите, и вы найдете, просите, и вам обязательно дадут (Мф. 7, 7-8), в терпении будьте усердны, и оно не посрамит вас (Мф. 10, 22).

Так юный Иоанн, много читавший о жизни христианских святых, встретил на своем жизненном пути боголюбивую подвижницу – женщину, происходившую из высокого дворянского рода князей Вяземских, от рождения купавшуюся в замечательных условиях светской жизни царского двора Елисаветы Петровны, а потом и ее преемницы Екатерины Алексеевны, но при этом свободно и доброхотно предпочетшей ради Христа все земное богатство и мнимое благополучие вменить в прах и ни во что, став как бы безумной (1 Кор. 4, 10), избрав для себя убогое жилище и суровейшие внешние жизненные обстоятельства для того, чтобы пламень в памяти о Боге, чтобы ветрами суетной светской бессмыслицы не был бы задуваем в сердце огонь боголюбия, чтобы никаким ветром соблазнов суетной и быстротечной жизни, ставящих столько неправильных вопросов, лишь кажущихся очень важными и жизнеопределяющими и все время обнадеживающими: вот сейчас еще один шаг, и ты узнаешь все, перед тобой раскроются во всей глубине все тайны миробы́тия, и ты будешь их владыкой. И из поколения в поколение вся эта мнимая новизна пустотворчества и пустословия падшего человеческого естества, мгновенно стареющая, будет мнимо признаваться за великие открытия, за необычайные достижения, требующие нобелевского признания, и тут же, через несколько часов, уже другим «новым» открытием будет полностью отклоняться, как ненужное никому, как уже устаревшее и не имеющее в себе подлинной сути. Ветром напрасной суеты метания самости духа падшего человеческого естества наименована эта блистательная мнимость богопросвещенным взором мудрейшего из правителей народов земли: «Суета сует, и всяческая суета» (Еккл. 1, 2).

Благоразумный же тульский природный купец Иоанн Котельников увидел сияние Божьей благодати в духе блаженной старицы Евфросинии Колюпановской, и не просто увидел глазами телесными, а внутренним богозданным природным движением своего боголюбивого духа, о котором еще учитель Александрийской огласительной школы II века Тертуллиан говорил, что «душа по природе христианка», она – эхо голоса Единородного Божьего Сына. А эхо само по себе не бывает, оно всегда есть выявление энергии говорящего, не тождественное ни самому говорящему, ни его речевому действию, а является только оттиском действия, существующим только в неразрывной связи с говорящим. Таким эхом голоса Бога Слова является самосознающая личностная инаковость каждого из нас. Как говорил преподобный Макарий Великий, Египетский, человеческая душа – создание краше которой нет на всем белом свете. Всякая душа уникальна и настолько велика пред очами Божиими, настолько значима, настолько красива, что выразить это невозможно. И она естественно, по природе, по закону познания подобного подобным, узнает всегда, как по закону резонанса, приближение свое к истине, к Тому жизненосному, безначальному, самобытному Источнику, Кем все живет, и движется, и существует (Деян. 17, 28).

Поэтому когда Иоанн увидел и пережил в личной встрече с блаженной Евфросинией в опыте выявляемого ее сердцем благодатного сияния, как свечечка горит на подсвечнике, и мы берем другую, холодную, свечку, подносим к горящей, она обгорает, принимает этот огонек на себя и потом вся превращается в огонь. Так и блаженный Иоанн друг другу приемательно воспламенился. Это надо же: в семнадцатилетнем возрасте, палец о палец не ударив, от родителей-купцов получив богатое наследство, не увлекся обычным для купцов соревнованием на ярмарке тщеславия. На одной улице только и соревновались друг с другом: чей храм больше, чья колокольня выше. Для чего? А чтобы люди говорили: «Вот это баташевский храм, а это демидовский храм». А храм-то должен быть Божиим, и не из камня, за чьи-то деньги выстроенный. По слову апостола, который задает доброкачественный вопрос, движимый дыханием Господа Бога Утешителя Духа Святого: разве вы не знаете, что тела ваши, живые и нерукотворенные Божьи храмы, и Дух Божий живет в вас? (1 Кор. 3, 16).

Кто-нибудь из нас прислушивается к этому Божьему откровению серьезно? Или мы понимаем, что наше тело – это источник многих чувственных приятностей и удовольствий, бесчисленных чувственных наслаждений? А какой из него храм Божий? Это – мой собственный храм, его чувственными наслаждениями каждый из нас сам на всякий день на свой лад распоряжается: что хочу, то и ворочу. И по слову псалмопевца, человек, будучи созданным в чести богосообразности, этого не уразумел, уподобился скотам бессловесным и сравнялся с ними (Пс. 48, 21). Человек сам, как трава, хотя как полевой цветок расцветет (Пс. 102, 15), так что и Соломон никогда при всем его богатстве и премудрости не одевался (Мф. 6, 29), но пройдет полсуток, и уже лепесточки обвалились, пестик и стебель накренились, растение засыхает и становится удобрением, навозом для собственных же семян, как прах, от земли воздымаемый (Пс. 89, 6), так отцветет (Пс. 89, 6; Пс. 102, 15).

И только по милости и благости Божьей, не хотящего смерти грешника (Иез. 33, 11), не сразу мы попадаем в лапы биологической смерти в ее предельном выражении, а поражаемся легкими и тяжелыми болезнями, которые к нам приходят, как теперь коронавирус: его и не видно, и не слышно, и ничем он не пахнет, а когда оказался у нас внутри, то по плодам, как и дерево, познается, да так мучительно. И как тогда сразу приходит на ум: как это может быть, что в этом мире, в котором каждый из нас себе хозяин и всему места назначает, как может быть такое, что есть нечто невидимое, что отнимает у нас возможность сделать вдох и выдох? Откуда оно взялось такое? И если столько многообразия невидимого, того, что сегодня научным языком называется темной материей, темной энергией, это не потому, что там тьма и чернота, а потому, что наше восприятие не может проникнуть в тот свет, он ослепляет нас, как яркий солнечный свет, отнимает у нашего зрения возможность видеть все сразу, темнеет все в глазах у нас. Наша познавательная, чувственная, сенсорная, эмпирическая способность нас обманывает: солнце есть, звезд нет. Звезды появляются, мы чувствуем, что солнце пропало. А наш же ум бодрствует и смеется над нами: какой ты глупенький. Ты не должен, по слову апостола, рассудком младенчествовать, а лишь на злохудожество, на зловредность, на зложелательство будь младенцем, но не умом (1 Кор. 14, 20).

Это и понял блаженный Иоанн. И все наследственное богатство ведь можно было прогулять, пропить. Можно было сесть, как на хорошего коня, и напрочь все просвистать. В свое удовольствие под хор аплодисментов дружков. Или можно было множить свое богатство, и сидеть на нем и пухнуть, как мыльный пузырь, от мнимых радости и счастья, или чахнуть, как Кощей над златом. А в конечном итоге получить то, что сказал Дух Святой через царя, пророка, псалмопевца Давида: человек как трава: дни его жизни как цветок полевой, как отцветет (Пс. 102, 15-16), из праха взят и в прах возвратится (Быт. 3, 19). Если приобретешь весь мир, не расслышав в себе эхо голоса Божия, и не почувствуешь себя живым Божиим образом, естественно тяготеющим к своему Первообразу, и не насытишь себя резонансным присутствием по доброхотному сходству в межличностном общении с нетварными обоживающими энергиями Живоначальной Троицы, то тобою создаваемую пустоту самости, эту бездну смерти, в тебе лично, самим тобою выпестованную, чем ты ее потом заполнишь (Мф. 16, 26)?

И шестьдесят лет по Туле блаженный Иоанн, Христа ради юродствуя, ходит, яко благ, яко наг, яко нет ничего – один только халат на нем зимой и летом нараспашку и правая рука в крестном перстосложении поднята вверх, и терпит ото всех напрасные обиды, но не боится худой молвы. Но некоторым и жаль его, если вы все таки отзывчивые люди, постоянно видеть, как это: и зимой и летом в одном халате, он же не елочка, что зимой и летом одним цветом, а человек. Поэтому то родственники приносят еду, дают теплую одежду. Блаженный Иоанн берет, но тут же находит тех, которым это нужнее, чем ему и ради Христа все раздает. Что сказать? Больной человек. Но этой молвы он не боится, ради Христа все претерпевает. И вдруг люди стали замечать, что там, где блаженный Иоанн появляется, с ним туда приходит мир, приходит тишина, приходит какая-то благостность жизни. И тот, кто что-то ему подаст, может быть, даже по своему обыкновению как всегда: «На тебе, Боже, что мне негоже. Что же это я буду куда-то нести или выбрасывать, лучше блаженному Иоанну отдать, а он пускай снесет, куда надо».

Но после этого у такого-то «доброхота» вдруг начинает все обустраиваться, пребывать. И так охотиться стали за ним, чтобы как-то заманить блаженного Иоанна, а он не ко всякому приходит. Так, накануне никому не известного пожара пришел на огромный двор тульского купца, а у него там, в заднем углу, вдова погибшего на войне солдата живет с детьми-сиротами в халупе. Тут блаженный Иоанн с ковшом воды ходит, у нее все окропил, а двор богатого купца сухим оставил. Потом внезапно вся слобода выгорела, и все богатство купца пошло в огонь. А эта старушка со своей халупой, как пасхальное яичко, на этом пепелище стоит.

Люди стали правильно ставить вопросы и искать на них правильные ответы. Не за что́? Это и так понятно, что за грехи, а для чего это послано? Не каждому ведь дано такое призвание, как блаженному Иоанну Тульскому и преподобной Ефросинии Колюпановской, не надо всем подряд такой судьбы. Большинству – живи добросовестно по-христиански, семейно. Но как? Не так, чтобы во главу угла ставить вопросы: что есть, что пить, во что одеться, размножиться и на полвздоха подольше задержаться здесь по сравнению со своими сверстниками. А прежде внутри себя расслышать, разглядеть, восчувствовать Божье эхо, которым каждый из нас является существенно, полюбить это Царство Божие, в зачатке в нас пребывающее (Лк. 17, 21).

Потому-то и сейчас нам Господь сказал, что дети в своей бесхитростности в злотворчестве чувствуют в себе Божье Царство (Мф. 18, 3), и ангелы их всегда на небесах видят Отца Небесного (Мф. 18, 10). Поэтому на вопрос учеников, кто больший в Царстве Божьем, Господь пригласил мальчика, поставил перед ними и сказал: если не будете, как дети, не злопамятны, не завистливы, не злопыхательны, в Царство Божией самозабвенной любви не войдете (Мф. 18, 3). У детей, как и у всех людей, носителей падшей человеческой природы, неуничтожимо присутствует доброкачественность личностного совестливого начала, но дети, еще не закосневшие в приобретенных греховных навыках, отходчивые. Они лукавство не стремятся практиковать в своей жизни, они хотя и споткнутся, но не остаются в падшести, встают, плачут и ищут любви и прощения, отчего им становится опять легко, они доверяют родителям больше, чем самим себе.

Так и в христианской жизни – «ищите прежде Царства Небесного и правды его» (Мф. 6, 33), тогда все земные вопросы будут разрешаться в ясном откровении христианского образа жизни: чувства разумной достаточности. Уйдет ощущение заземленности страхом черного дня. Человек, который чувствует, что он живет и движется, и существует не самим собою и не потребительством того, чем Бог вокруг одарил, чем можно развлекаться, как хлебом и зрелищами, а живет человек Самим Богом, и Им движется, и существует (Деян. 17, 28). Тогда у боголюбца может ли быть страх какого-то черного дня? Господь и живит, Господь и мертвит, и вновь животворит. Господь низводит до ада и возводит до Небес (1 Цар. 2, 6). Вот так шестьдесят лет жил в Туле изо дня в день блаженный Иоанн безмолвно, как птичка небесная, что не сеет и не жнет, а Господь его питает (Мф. 6, 26). И как растение: сегодня живо, завтра завяло, а по весне опять во весь рост встало. Богом живет, и движется, и существует (Деян. 17, 28). Вот это все блаженный Иоанн являл и показывал. И некоторые поражались: то на паперти Николочасовенского храма, то на паперти кремлевского Успенского собора в лютые наши морозы, а тогда не такие были зимы, как сейчас: ни зима, ни лето – друг от друга не отличишь, морозы были трескучие, снега глубокие. И блаженный Иоанн стоит под лунным светом в своем халате нараспашку и земные поклоны перед Крестом Господним бьет. А когда разлилась по весне река Упа, пастух, выпасая свое стадо, увидел, как на другом берегу блаженный Иоанн, как преподобная Мария Египетская, осеняет крестным знамением Упу и по разлившейся реке, как по океану, посуху идет. У пастуха челюсть отвисла, а блаженный Иоанн ему и говорит: душа моя, чего видел, смотри, никому не скажи, покуда не увидишь меня во гробе лежащим. Какое смирение, какая детская кротость, изнутри знающая, что «Бог гордым противится, а смиренным дает Свою благодать» (Иак. 4, 6). И тот убоялся по-настоящему и сохранил тайну до тех пор, покуда не пришел прощаться с Блаженным в день его погребения. Потом подошел к священникам и принес клятву в истинности произошедшего, что и записали во свидетельство факта из жизни блаженного Иоанна.

Когда-нибудь и нас неизбежно, по благости Божией не скоропостижно, смерть выхватит отсюда, а покуда по большей части недоброхотно и болезнями, скорбями, испытаниями мы вынуждены бываем пытаться ставить правильные вопросы, и не всегда можем сыскать правильного ответа, тогда надо приходить к блаженному Иоанну и просить: знаешь, сколь многого мне для счастья моего не хватает, вот этого бы мне хотелось получить, да поскорей и даром. Если уж иначе у нас молиться не получается, можно, конечно, и так, но только тут же надо вспомнить образец абсолютно доброкачественной молитвы в Гефсиманском саду Подвигоположника и Спасителя Господа нашего Иисуса Христа: пусть мимо идет от Меня эта чаша страданий и скорбей – вот она вся суть жизнелюбивого человеческого естества. Оно не создано Богом для мучений и страданий, это человек сам втискивается в прокрустово ложе грехотворчества своей самости, сам погружается в богонечувствие, богозабвение.

В своей же богозданности человеческая природа смерти и боли не хочет, она так и выражает себя во Христе – первом совершенно нормальном Человеке. Ведь владеющая природой Личность, которая это все ощущает в Богочеловеке Иисусе, не обычная, человеческая, а Личность Единого от Святой Троицы, поэтому, дав свободу выразиться человеческой природе в этом ощущении естественного качествования, Он выше естественно, совершенно богодвижно и богоподобно, говорит Отцу Небесному: «Не Моя пусть воля, а Твоя да будет» (Мф. 26, 39). Поэтому обязательно, когда мы действительно хотим понять, для чего благость Божья, которая только благое творит и зла нам никак не желает и никогда не делает, для чего попускает все беды на нашу голову? Для того, чтобы мы восчувствовали, Кем живем, и движемся, и существуем. Не тем, что можем из кармана достать и пойти купить себе хоть всю вселенную и будем по-королевски завтракать, обедать и ужинать, а начнется заворот кишок, то прибежит вся всемирная армия врачей, и будут одни ставить капельницу, другие промывать кишки, третьи вкалывать лекарственные инъекции, и опять я буду сам себе хозяин: ешь, пей, веселись, бери вдоволь хлеба и зрелищ (Лк. 12, 19). Нет. Если и весь мир приобретешь, прах ты, и в прах отойдешь (Быт. 3, 19).

Только когда поймем, что смысл жизни в том, чтобы вырасти не в большого начальника и в денежного толстосума, а в друга Божия (Ин. 15, 15) надо вырасти, во Христа крестившись, во Христа облечься (Гал. 3, 27). Тогда, возможно, Божия благодать будет и нам свидетельствовать, как было в жизни блаженного Иоанна: праведник пребывает в память вечную, а его современников кто теперь помнит? Хотя наши современные знаменитости известны своей звездностью на весь мир, но в беде, нужде, болезни кто-нибудь к ним приходит за помощью? Говорят, что ходить к пустому колодцу? Там ничего нет! А к блаженному Иоанну приходят, и к мощам его приходят, и к иконам, которые имеют дома, и даже без этого – только в уме своем вспомнил блаженного Иоанна и, вставши перед ним, как перед зеркалом, искренне, по-детски, как отцу, все рассказал и попросил, прибавив: но не моя, а воля Божия пусть будет, а ты мне помоги, чтобы я ее принял правильно. Вот тогда приходят и говорят: работает! Помогает, реально помогает! Меняемся мы после этого, открывается в нас такое пространство благости и упования на милость Божию, что и мы можем сказать вслед за апостолом Павлом: живу теперь, зная, я не сам по себе, а живет со мной и во мне Христос, и я в Нем (Гал. 2, 20). И поэтому так радостно и от апостола Павла, и от блаженного Иоанна, и ото всех других святых нам слышать: братия, подобны нам бывайте, как мы Христу (1 Кор. 4, 16). Аминь.