Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
«Стала Царица одесную Тебя в Офирском золоте» (Пс. 44, 10). Так по мановению перста Божественного, по откровению благодати Духа Божия пророк, царь и псалмопевец Давид провидел то, что в Божественном замысле и предвидении было началом путей премудрости Божией, для того, чтобы вызвать из небытия к бытию многообразие тварного мира, который существенно в своем бытии отличается от бытия Божественного тем, что не имеет в самом себе начатка своего существования, а получает осуществление лишь в меру причастности к Божественной творящей энергии, то есть благодатного действия и сохраняется в причинно-следственном бытии причастностью к промыслительным Божественным действиям и силам Божественной благодати, всегда немощное врачующей и оскудевающее восполняющей.
И мера причастности различная: одна – у многообразия элементарных частиц. Другая – в минеральном мире, иная – у всего множества в растительном мире, и – у всего многообразия в мире животном, иная – у всего многообразия мира мысленного, духовного, к каковому относятся ангелы и люди.
Мерой причастности людей, сотворенных по образу Божию и призванных к возрастанию в подобии Ему (Быт. 1, 26) в многообразии Триединого действия безграничной плодотворности Божественного естества, выявляются две возможности, которые открываются в нас в опознании нами качества нашего существования и как ощущения и осознания своего бытия, и как неизбывного желания достижения благобытия – счастья, и затем присноблагобытия – вечного блаженства, то есть обо́жения. Растения и животные в отличие от минерального царства не только динамично существуют, неся в себе печать причастности одной или многим граням неисчетной плодотворности Божественной первоисточной Сущности, но причастны Богу и по свойствам чувствующего бытия, отпечатлевающего полноту чувств пресущественных Лиц Живоначальной Троицы, так что чувственное бытие, мир одушевленных существ более богат, по сравнению с бытием бесчувственным.
Бытие разумное еще более богато причастностью к благобытию – ощущению эмоциональному: восхищению, радости, ликованию, наконец, разумно осознаваемому и самооценивающему бытию, осуществляемому как Инаковость в общении и общение в инаковости по сходству в межличностном взаимодействии. И ангелы, и люди могут быть причастны Богу в межличностном общении по сходству с Ним в жизнедеятельности, а в Нем и друг с другом, по дару благодати, усвояя себе славу божественных свойств нетления и бессмертия. Это возможно, когда человек разумно и доброхотно уподобляется в своей жизнедеятельности своему Триединому всеблагому Творцу, когда подобное в межличностном общении познается подобным и происходит взаимопроникновение природных свойств в конкретной личности, когда действия одного естества, находящегося во власти конкретной личности, становятся движением и силой другого естества, воспринятого этой личностью.
Тогда человек, существо тварное, несамобытное, может быть причастником полноты, которую Бог имеет в Себе по природе, не превращаясь в сущность Божества, не лишаясь своей инаковости и существенных особенностей, а также своего самосознания, но наполняясь полнотой Божественных действий в нетлении, бессмертии, радости и полноте славы, кроме непричаствуемой созданиями пресущественной Божественной сущности.
И для того, чтобы такое могло реально осуществиться в конкретных людях, единому и общему у всех людей человеческому естеству надо быть воипостазированным, воспринятым в Божественной Личности Единого от Святой Троицы. И Бог, Который есть любовь (1 Ин. 4, 16), в Лице Божия Слова воспринял в Себя Им сотворенную, не имеющую в самой себе природной полноты благобытия, но устремляющуюся по дару Творца к этой полноте человеческую природу (Ин. 1, 9), чтобы она вошла в Божественную полноту, исполнившись по взаимопроникновенному обмену свойств совершенного богоподобия как нормы своего существования, и получить возможность дальнейшего доброхотного в естественном богопослушании приобретения и сверхъестественной непадательности, вмещающей Божественные нетление и бессмертие как свои собственные ощущения.
Нет никакого другого способа достичь этой цели, кроме Богом означенного, предвиденного и предопределенного, когда Единородный Божий Сын, в Своем воплощении и вочеловечении возглавит Собой все творение. В Нем творение получит иную возможность на уровне бытия мысленного приобщаться Богу личностным образом, в доброхотном сходстве во взаимной любви, достигая обо́жения. Иначе никогда не было бы возможно людям отозваться на Божий призыв: «Будьте святы, потому что Я свят» (1 Петр. 1, 16). «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48), то есть войти в достоинство друзей Божиих (Ин. 15, 14). На высоту небоподражательного жительства было бы никому войти невозможно, если бы Бог-Слово не стал плотью (Ин 1, 14), не возглавил Собой весь тварный мир подобно тому, как и каждый из нас по-сво́ему возглавляет один и тот же самый богозданный мир в себе самом, в своем собственном бытии и жизнедеятельности.
Но Бог не делает этого властно, насилием Своего могущества. Он Сам, будучи абсолютно свободен и являясь бесконечной Любовью (1 Ин. 4, 16), стоит в центре всего миробытия и ставит человека – существо Себе сообразное и подобное, который может в ответном порыве своей любви захотеть и осуществить себя другом Божиим (Иак. 2, 23; Ин. 15, 15), соработником Себе. Своим Божественным всеведением Он предвидит, когда такой боголюбивый человек явится и осуществит это богодружество в своей жизни, тогда Бог не насилием могущества, а уважительным действием взаимной любви, открытости и сонаправленности свобод его несозданной Божественной природы и им сотворенной человеческой природы войдет в единство жизнедеятельности, со́-бытия́ двух природ в Личности Богочеловека Христа и обо́женных личностей, облекшихся во Христа (Гал. 3, 27) доброхотным сходством с Ним боголюбивых людей.
Тогда чрез Единородного Бога-Слова двойным этим действием, действием изменения качества свойств нашего естества, преображения нашей природы, нашей нравственной силы в наших личностях действием Святого Утешителя Духа Истины, Бог-Отец будет для нас не кем-то внешним и чужим, а своим родным и желанным. Тогда по слову апостола Павла, в нас излившаяся благодать Святого Духа нераздельно с нами будет обращается к Богу и Отцу, взывая: «Авва Отче» (Рим. 8, 15). Тогда и Он с нами, и мы с Ним не только назовемся, а жизненно исповедуем Его Своим Отцом, но не по сущности, а по благодати.
Первой из славных человеческих личностей во всей полноте воспринявшей Божественные дары любви Святой Троицы, является Преблагословенная Матерь Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. Для Нее жить значило не выживать за счет энергии этого мира, а самозабвенно принадлежать только Богу (Лк. 2, 51). От младенческих пелен и до своего последнего земного вздоха она жила только исполнением Божией воли, поэтому сподобилась чтобы Бог-Слово испросил у нее для Себя начатки по благоволению Бога-Отца при содействии Святого Духа Им созданного и во всей полноте вложенного в личность Адама первозданного человеческого естества, через нее возглавил Собой все тварное мироздание. По благоволению Бога-Отца, Дух Святой сошел на Пренепопрочную Деву Марию и дал ей силу, чтобы Она не сгорела, как куст купины, на Синайской горе весь стоявший в огне, горел, но не сгорал (Исх. 3, 2), не испепелил ее огнем Божества, но, не нарушив печати девства, почтил ее материнство саном Богородицы, запечетлевая непорочность девства благодатью приснодевства. Так беспредельный Бог мог в нее вместиться, а затем, в день святой Пятидесятницы по Его Воскресении, она приняла Духа Святого уже не для служения Божию Домостроительству спасения мира, а для личностного усвоения полноты Божественной жизни в Себе Самой, выявляющей глубину ее уникального Богодружества.
Вот какая красота! Высота божественного замысла о человеке была ею первой из всего рода человеческого достигнута, и плодом этого достижения явилась христоподобная победа ее над смертью. Она, по слову апостола Павла, как и всякий человек, рождающийся в потомстве Адама первозданного, должна была принять земную кончину как разлучение души от тела во времени и пространстве (Рим. 5, 12). Но Сын ее в Себе Самом показал, что биологическая смерть – не есть месть Бога, а одна из ступеней в развитии богосоо́бразности человека в достижении чистоты и полноты богоподобия, попущенное ради немощи нашего естества в процессе восхождения в меру полного возраста Христова (Еф. 4, 13) в богодружество (Ин. 15, 7).
Когда завершается земной путь Божией Матери, Она в заботе об учениках Христовых, по всей Вселенной благовествовавших о Христе Распятом и Воскресшем, проповедующих людям, что тленному естеству нашему надлежит облечься в нетление, и смертному облечься в бессмертие (1 Кор. 15, 53) и через подвиг волевого и разумного стяжания подобия Богу, соединиться с Ним: и биологически через участие в Божественной Евхаристии, будучи Ему единокровными и единотелесными (1 Кор. 12, 27), и нравственно – через исполнение Евангельских заповедей (Ин. 14, 15), и личностно – через стяжание Благодати Святого Утешителя Духа Истины.
Поэтому, когда пришел час ее перехода из мира теней в мир первообразной реальности, Господь посылает к Ней сначала ангела-благовестника. Он возвещает, что на третий день она пройдет вратами биологической смерти и оставит этот мир, вручая во удостоверение райскую ветвь – небесное благоухание изливается от принесенной ей райской святыни. Пренепорочная молится и просит, чтобы Господь не оставил ее одну в эту минуту, чтобы собрал учеников и проповедников Своих, которым Она – любящая Мать, принявшая от Него при Кресте Его в лице Иоанна Богослова молитвенное попечение о них, чтобы они были вместе с ней в минуту ее исхода.
По повелению Божию ангелы Господни со всех мест вселенной переносят апостолов в Иерусалим, к ее одру. И видя друг друга и Богоматерь, приготовляющуюся к переходу в мир иной, они радовались и недоумевали. Во время этого собрания и общей молитвы они впервые после Вознесения Христова видят Самого Господа, держащим на Своих руках боголепную душу Своей Пренепорочной Матери, а тело Ее, источая сияние нетварной благодати, бездыханно лежит на одре. И радость неизреченная, радость победы Божией над нашей немощью и тварностью, тлением и смертностью наполняет апостолов, и ангелы вместе с ними составляют единый певческий лик, и они несут тело Приснодевы Богородицы в Гефсиманию, к гробнице, в которой лежат ее родители, праведные Иоаким и Анна, и Иосиф Обручник, земной благоговейный хранитель ее девства, и там погребают ее пречистое тело.
Только не было среди них апостола Фомы. На третий день, когда и он пришел в Иерусалим, взмолился перед собратьями: как же буду дальше жить, ежели не простился с Пречистой, последний поклон сыновней любви, не воздав ей?! Все поняли, есть на это у него моральное право. А когда пришли к гробнице и открыли ее, обнаружив ее пустой, поняли: Богоматерь воскресла, потому что тленному веществу надлежит облечься в нетление, и смертному в бессмертие (1 Кор. 15, 53). Кому же первому вслед за Спасителем Господом и когда? Конечно же, ей и прежде всеобщего воскресения!
Они вернулись в Сионскую горницу; по обычаю, сели за трапезу, взяли хлеб, который со дня Вознесения Господня всегда полагали за своими трапезами как видимый символ Христова присутствия среди них, и вознесли молитву со словами: «Вели́ко Имя Святой Троицы!». После этого возносили этот хлеб вверх в знак того, что Господь вознесся и сидит одесную Бога-Отца. Они обыкновенно затем провозглашали: «Господи, Иисусе Христе, Боже наш помилуй нас. Аминь». В это мгновение, они увидели, как и в день Пятидесятницы, опять разверзлись своды Сионской горницы и Пречистая Богоматерь в блистании славы нетления, боголепными сияюще красотами, в окружении ангелов идет к ним и говорит: «Дети, и я с вами во все дни до скончания века!». И они восклицают: «Пресвятая Богородица, помогай нам!».
Тот день на века остался в истории Церкви как день Успения Пресвятой Богородицы, Богородичная Пасха, ибо как говорит святитель Андрей, архиепископ Критский: «Смерть действительно по своему обыкновению, как ко всякому сыну и дочери Адама первозданного, пошла к Ней, как своему достоянию». Но не могла осуществить себя в обыкновенном действии, не могла удержать своей ограниченностью Ширшую небес Пренепорочную Приснодеву Богородицу. Смерть оказалась не чем иным, как тем сном, который Бог навел на Адама, когда изводил в раю из его сущности праматерь Еву (Быт. 2, 21-22).
Тление как истление, распад естества, не коснулись Ее, не только всецелооблагодатствованной дарами Святого Духа, но и единственной Ипостасно существенно вместившей полноту Божественной сущности Личности ее Сына в таинстве Его от нее Воплощения. Кто еще из всего рода человеческого так соединен с Нею как Ее Сын? Ни един. Поэтому не только мера способности принять, вместить и удержать благодать Духа Святого у нее безграничная, но и Единая, носившая Царя неба и земли, она богоподобно сияет нетварной благодатью, и от нее, Царицы неба и земли, смерть бежит. Ее гроб становится источником жизни, источником радости. Вот почему внешние для Церкви Христовой люди никак понять не могут: человек умер, надо же плакать, ужасаться, скорбеть, ибо прервалась жизнь не рядового, но необычайно замечательного человека, а христиане из этого устраивают торжество и праздник, готовятся к нему специально, пост держат, нравственно себя очищают, чтобы ликование было как можно больше и глубже?!
Молитвенно сликовствуя святым апостолам, небожителям ангелам и всей полноте Христовой Церкви, мы духовно понимаем на примере Владычицы Небесной как зачатие нового человека оправдывается дальнейшей жизнедеятельностью, а не само по себе имеет ценность, ибо жизнь человека значима не как жизнедеятельность во времени и пространстве, а как со́-бытие́ с Богом по сходству с Ним. И тогда получает свое оправдание. Аминь!