Митрополит Тульский и Ефремовский Алексий совершил Божественную литургию в Свято-Никольском женском монастыре села Венев-монастырь в сослужении благочинного монастырей Тульской епархии игумена Агафангела (Болдина) и иерея Аркадия Елькина.

За богослужением молилась настоятельница монастыря игуменья Алексия (Бажина) с сестрами иполомниками обители.

На сугубой ектении вознесены молитвы о благопоспешении христолюбивому Российскому воинству в установлении мира в сию лихую годину, на Святую Русь нашедшую, о мире на Украине, а также о сохранении единства святого Православия.

На заупокойной ектинии совершено сугубое моление о приснопамятном тезоименитом 14-ом Патриархе Московском и всея Руси святейшем Пимене с возглашением вечной памяти.

Затем архипастырь обратился к присутствующим: «Словом мира и любви о Христе в благословенный день рад приветствовать всечестную матушку игумению, отца-благочинного, местного священника отца Аркадия и всех вас, возлюбленные о Господе братья и сестры, христолюбивые прихожане и паломники сей древней святой обители Веневской земли.

Сегодня сюда призывает нас след христоподобного жительства святителя Пимена, архиепископа Новгородского и затворника Веневского. Человека, как и каждый из нас, зачавшегося от родителей в беззакониях, родившегося во грехах, но появившегося на свет в народе, который на протяжении пяти столетий из поколения в поколение жил, зная о смысле человеческого бытия, раскрывающегося во вохристовлении. С детства он был крещеным, слышал слово Евангелия, принимал его не только внешним слухом, но и понимал смыслы и значение, а затем принес обеты Богу в монашеском жительстве и в служении Церкви был возвышен на архиерейскую кафедру Великого Новгорода.

В непростые времена царствования Ивана IV Грозного произошло то, что государь наложил свою тяжелую руку на святителя Филиппа, митрополита Московского, и хотел неповинного предать смерти. И, как при Иисусе Христе искали Иуду среди двенадцати, так и тут пытались играть на себялюбии святителя Пимена, говорили ему, что если Филипп погибнет, то тот станет местоблюстителем, а затем предстоятелем всея Руси. Пимен перед царем и всем судом, собранным государем, оклеветал Филиппа в его присутствии, оклеветал своего предстоятеля и первоиерарха. Тогда святитель Филипп сказал: «Пимен, неужто ты никогда не читал в Писании, как еще премудрый Соломон открыл по вдохновению Духа Святого, что не нужно рыть яму другому, сам в нее попадешь. Ты думаешь, что получишь полноту власти и статую жизни на белом свете рядом с царем, но вскоре со своего престола будешь низвержен».

Святитель Филипп, митрополит Московский, был раскрыт как христоподобный человек и друг Спасителя, по словам «Во Христа крестившиеся и во Христа облеклись» (Гал. 3:12). Святитель Филипп был убит, но затем прославлен нетлением своих мощей и чудесами. До сегодняшнего дня он чудодейственными мощами своими почивает в Успенском соборе Московского кремля.

Однако Господь не хочет смерти грешников, а ищет того, чтобы через познание истины они были приведены к покаянию. Получилось, что взбуянился великий государь и пришел казнить весь Новгород, заставил Пимена видеть, как гибли неповинные люди, его паства. Река Волхов наполнилась человеческими трупами и стала кровавого цвета. С Пимена сняли сан, лишили звания, отправили в Венев-монастырь, поместили в каменный мешок, замуровали и держали до последнего издыхания. Только тут он понял и прозрел, в чем подлинные смыслы и значение человеческой жизни – в страхе Божием и чистой совести. Здесь он добыл это понимание покаянием, слезами и смирением. Ведь всякий, кто пытается себя вознести, бывает унижен, а тот, кто, доброхотно взирает на Христа, бывает вознесен.

Для большинства из нас, в беззакониях зачинающихся и во грехах рождающихся, время земной жизни – это получение науки, когда споткнулся, но встаешь при помощи божественной благодати. Человеческая жизнь – это путь покаяния, благого изменения к христоподобию.

Причастников вседушевно поздравляю с принятием Святых Христовых Таин, всем желаю помощи Божией, благодатью Господней возрастать от силы в силу».

Олеся Феофилова, фото Александра Морозова