В тульском городском округе есть село Хрущево, в Богоявленском храме которого служит настоятелем иерей Евгений Руденко. Обычный священник, помимо неустанного пастырского окормления, совершающий по воле Господа, прекрасное духовное послушание – повествование о Царствии Божием в красках.
Отец Евгений, в жизни перед вами были открыты многие дороги, в частности, могли стать журналистом или работать в газовой отрасли. Почему, в итоге, иконопись?
На пятом курсе педуниверситета меня пригласили работать журналистом в журнал «Пламя», который писал о газораспределительной отрасли Тульской области. Дали испытательный срок, а помимо написания статей предложили еще одну перспективу – заниматься реализацией газового оборудования.
В то время я уже был воцерковлен и занимался иконописью.
Несмотря на то, что время было сложное, когда стабильный доход имел для многих определяющее значение, что-то меня оберегло от пути материального.
И решилось все, когда сел писать икону – сердце пришло в такое несказанное мирное состояние и умиление, что все остальное показалось ничего незначащей мишурой.
Помню, представил себя купчиной из произведений Мельника-Печерского и Островского, темного на вид, с перстнями на толстых пальцах, который со вздохом будет вспоминать, что мог жить благодатной жизнью и писать иконы…
В итоге, ни о какой журналистике я уже и не думал.
То есть иконопись стала первым шагом на том пути, который в итоге привел Вас к рукоположению и служению у Престола Благодати?
Безусловно! Мои родители были художниками, так что с детства я был близок к краскам. В свое время рисовал портреты на море…
Когда пришел к вере, естественно, захотелось заняться иконописью. Писал, что было ближе – живописные иконы темперой.
Потом узнал, что в Туле при Всесвятском кафедральном соборе есть кружок, который ведет известный иконописец Сергей Щербатых.
Там же я познакомился и подружился с верующими сверстниками, с которыми мы потом вместе ездили на карьер за охрой, и в Троице-Сергиеву Лавру к тамошним иконописцам. Думаю, иконопись определенно повлияла на мой путь к священству, потому что было приобщение к состоянию удивительно мира и покоя.
Я сразу понял, что нельзя садиться за написание иконы в состоянии раздражения или возбуждения, перед этим нужно успокоить сердце молитвой, а если пишешь лик, то сначала причаститься.
В каком возрасте и где вы крестились? Помните ли те ощущения и те перемены, которые с вами произошли?
Во младенчестве. И жил я потом, как и все сверстники, без воцерковления. Однако меня никогда не покидало ощущение того, что жизнь не завершается смертью, а иной нематериальный мир существует и влияет на нашу жизнь.
С ранних лет интересовался эзотерикой, выписывал журнал «Наука и религия», в котором этого «добра» было предостаточно, но проскальзывали и статьи с христианской тематикой. Погружение в мистицизм вызывало приступы страха по ночам, от которого я спасался чтением 90-го псалма.
Потом мне в руки попала одна книга, автор которой, основываясь на Библии, убедительно доказывал, что всякие магические практики, и даже интерес к ним, являются мерзостью в очах Божьих.
Это привело меня в Православие и в возрасте 19 лет я пришел в храм Двенадцати апостолов, где ясно ощутил – я дома!
Как ваше решение восприняли родители и другие родственники, воспитанные все-таки на советском восприятии действительности?
Сначала в штыки, тем более, как все неофиты я был слишком максималистичным: «Все в миру есть грех»! Естественно, это создавало нервозную обстановку в семье.
Благодаря своим верующим друзьям, как-то со временем успокоился.
Основные перемены произошли, когда, осознав, что не только врагов, но и даже своих ближних не люблю, я пришел к покаянию…
Были ли какие-то люди, церковные или светские, которые оказали серьезное влияние на становление вас, как священнослужителя?
Конечно, книги… Постоянно что-то читал, впитывая от каждого автора понемногу. Тогда это были Герман Гесс, Кафка, Мельников-Печерский, и, естественно, Достоевский. По роману Федора Михайловича «Преступление и наказание» писал дипломную работу.
Из православных авторов – архиепископ Антоний Сурожский, протопресвитер Александр Шмеман, архимандрит Ианнуарий (Ивлев) и протоиерей Геннадий Фаст.
Если говорить про людей – это все наши старые священники, от которых мудрость и спокойствие впитывались сами. Придешь, бывало, в растрепанных чувствах и состоянии нервном, а посмотришь, как и них все чинно и ладно, так и у самого на сердце делается покойно, а в душе – мир.
Что вы испытывали в момент священнической хиротонии?
Этому предшествовала подготовка серьезная молитвенная. В сам день – большое волнение, умиление и понимание, что это очень важный шаг, через который хотелось ощутить именно воздействие Божией благодати. Рукоположение, кстати, совершал наш владыка Алексий, митрополит Тульский и Ефремовский.
Потом, где-то литургии к двадцатой, начал потихоньку понимать, что со мной произошло и что я делаю и насколько серьезный, но правильный сделал я шаг!
Каким было ваше первое самостоятельное Богослужение?
Спустя 15 лет понимаю, что мне только еще начинают открываться глубины, приходит осознание того, что литургия, являющаяся сердцевиной нашего богослужения, есть великий пир!
Я даже прихожанам говорю: «Вот представьте, что вас пригласили к Путину на званный ужин и сидите вы среди министров разных прямо рядом с Президентом»…
Разве не сможете вы за беседой в таких условиях не решить с ним какие-то свои проблемы? Конечно, сможете!
Теперь же вообразите, поймите и примите, что за каждой литургией вас рядом с Собой сажает Сам Господь! Вы причаститесь, покушаете, пообщаетесь с Ним и уйдете благодатными и умиротворенными!
Вот что происходит на литургии, которая и есть праздник прямого общения с Богом.
Поэтому готовьтесь к такому торжеству и задумайтесь о том, что если ушли с него не в радостном настроении, значит, вы сделали что-то не то, что нужно было сделать…
Вы достаточно молодой священник… Какие искушения у священнослужителя, пока он не вошел в силу возраста и житейской мудрости?
Думаю, что главное искушение для молодого священника – это отсутствие любви и смирения, когда кажется, что ты много знаешь, и от тебя много зависит. Позже понимаешь, как мало знаний, но сердце покрыто коростой гордыни, из-за чего ошибки многочисленны.
Так что, сегодня могу точно сказать себе тогдашнему, что следует больше прислушиваться к людям, относится с уважением ко всем, чтобы по глупости человеческой не оказаться между ними и Богом.
Начало мудрости наступит, когда поймешь и сердцем примешь, что ты – глупец, и хуже всех, а поэтому как в воздухе нуждаешься в благодати Божией.
Вы много времени уделяете миссионерской работе в социальных сетях. Насколько это необходимо, что это дает лично вам и какова реакция на такие труды со стороны людей воцерковленных и людей светских?
Светским людям не хочется, чтобы священник их призвал к покаянию. Более того, они для себя решили, что Церковь осуждает интернет, считая работу в социальных сетях грехом. Верующие намного спокойнее, а моя супруга вообще высказывает мнение, что интернет есть пустая трата времени.
Мне сложно не вести диалог о Боге в социальных сетях, так как желание благовествовать Евангелие используя прогрессивные достижения современного мира было подкреплено опытом, обретенным еще во время обучения в Тульской духовной семинарии.
Темой моей дипломной работы была «Методика диспута с адептами секты АСД», для фактологической части которой я вступил в общение с адвентистами.
Это было лет десять назад и тогда многие из них учились в Заокской адвентисткой академии и, надо сказать, что они с радостью приняли предложение вести диспут.
Как оказалось, у них была такая расхожая фраза: «Если ты правильно понимаешь Писание, то станешь адвентистом».
Мы создали группу в социальной сети «ВКонтакте», где за несколько лет обсудили практически все богословские темы.
Несколько человек перешли в православие после этого, а у самого главного моего оппонента были проблемы в его организации, потому что он близко общался с православным священником. Я ему даже православные книги высылал.
Сейчас продолжаю общаться с неопротестантами, есть у нас есть несколько таких групп, и также с оккультистами.
Одна из изюминок приходской жизни Богоявленского храма – это скаутский отряд. В нескольких словах – с чего все начиналось и как развивается движение сейчас?
Началось все с появления на приходе Василия Достойнова. Он перешел в Православие из протестантизма, где раньше занимался работой с детьми.
Мы с ним подружились и решили найти православную юношескую организацию, чтобы разнообразить жизнь на приходе.
Выбор пал на Братство Православных Следопытов, которым руководит иеромонах Дмитрий Першин.
Съездили в Москву на Крутитское подворье, поговорили, начали действовать.
Почему мы занялись этой работой? Просто заметили, что дети, как правило. По достижении 14-15 лет уходят из воскресных школ насовсем, и у нас была идея удержать их подольше, чтобы они сдружились друг с другом, а совместное времяпровождение в походах и лагерях для этого, как нельзя, подходит.
Сейчас у нас за плечами участие в скаутских лагерях как в России, так и заграницей, мы организуем сплавы по реке и походы.
К нам присоединились и присоединяются родители, которые принимают активное участие в жизни отряда.
Мы закупили палатки и туристическое оборудование, которое хватит на 20 человек. Сейчас у нас в отряд человек 15 детей, кто-то уходит и кто-то приходит.
Возвращаясь к первому вопросу… Одна из ваших последних работ – Тайная вечеря. Сколько времени уходит на такой труд и как он вообще проходит – по графику или нужно какое-то особое расположение духа?
По времени писал где-то чуть больше месяца, так как время надо уделять службам и хозяйственным делам на приходе. По опыту скажу, что надо входить в график, тогда работа идет более слаженно.
Как вы определяете для себя, что надо начать работу именно над этой иконой, а не над какой-то другой?
Многое пишу на заказ, так что выбор зачастую определяется заказчиком, но это касается иконы, а какой образ выбрать, это уже зависит от меня. Стараюсь, взять тот, который на сердце ляжет, еще советуюсь с матушкой, так как у нее специальное образование, МДА, она мне помогает, и критикует, что тоже очень важно. Многие иконы – наше совместное творчество.
Кстати, почему апостолов на этой Тайной вечере нет нимбов, как у Христа и которые можно наблюдать на других иконах?
Образ «Тайная Вечеря» относится к евангельскому циклу праздников, если мы их посмотрим, то, практически, нигде нет нимбов у апостолов – этому есть богословское обоснование: на них еще не сошел Дух Святой, сошедший на Церковь в День Святой Пятидесятницы.
Отличается ли чем-то жизнь и служение сельского священника от жизни и служения в городе?
Сельские жители проще, они не так подвержены экономическим и политическим перипетиям. А так разницы нет – все прихожане одинаковы и все идут за советом и помощью к батюшке.
Как вы воспитываете своих детей, и кто и почему из святых является для них, да и для вас, примером для подражания?
Мы детей причащаем с младенчества каждое воскресенье. Они привыкли к храму и к вере, и это стало зоной комфорта, за что иногда меня упрекают, мол, ты осознано пришел к вере, через поиск истины, а мы такой возможности лишены.
Их пока интересуют глобальные для детского возраста вопросы веры – бывают ли ангелы девочки, кто создал Бога – никак пока не могут понять и принять, что Он изначален!
Надеюсь, укрепление веры и новые открытия у них еще впереди. И молюсь об этом, конечно.
Пока они знают своих святых покровителей, и надеюсь, ровняются на них.
Что касается меня, недавно открыл сербского старца Фаддея Витовницкого, жизнеописание которого неоднократно перечитывал, ему и стараюсь подражать.
В завершении, общий для всех участников проекта «Ровесники века» вопрос: Вы счастливый человек? И если да, то что делает вас таковым?».
Я себя считаю счастливым человеком, потому что для меня счастье – это наследство в Царстве Божьем. В Евангелии от Луки, в притче о блудном сыне, говорится, что блудный сын попросил часть имения – следовательно, тот, кто получил часть имения, тот ушел «с частью», то есть является «счастливым» человеком. Мы, христиане, верим, что у нас есть «часть» имения в Царствии Божием, и, конечно, если воспринимать шире: где есть благодарение Бога, через участие в Божественной Евхаристии, любовь к ближним, радость от общения и богобщения – там уже присутствует Царство Божие.
Алексей Анкин, фото Максима Курчакова
