Статистика утверждает, что все больше людей в разных странах не хотят социализироваться, им ничего не надо: просто сидят дома, зависают в интернете.
А рассказы, истории, влоги с сюжетом «к нам приехали родственники (друзья, знакомые), а мы их выгнали со своей территории» заполонили социальные сети – это фактически навязываемый обществу стиль поведения.
В ноябре прошлого года по приглашению Тульского миссионерского отдела в нашем городе побывал известный сектовед, профессор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Александр Дворкин.
В рамках XIV ежегодной региональной книжной выставки-ярмарки «Тула православная» Александр Леонидович презентовал свою новую книгу «Сектоведение», а затем в миссионерском отделе пообщался с его сотрудниками.
Тогда ему был задан вопрос о том, что же происходит сегодня с людьми, если в мире рекордного за всю историю человечества изобилия они все больше замыкаются в себе. Что это – лень, психические отклонения?
А главное: в социальных сетях вот уже несколько лет навязывается именно такой тип поведения, когда каждый – сам по себе.
Александр Леонидович тогда ответил, что зомбированным одиночкой, оторвавшимся от реальной жизни, проводящим все время в интернете, легче управлять – он фактически становится марионеткой, отсюда и подобные манипуляции
Об этом же наша сегодняшняя беседа с психологом-консультантом миссионерского отдела Тульской епархии Натальей Ярасовой.
– Наталья Николаевна, получается, что навязываемый исподволь тип поведения рушит все наши традиции: родственные и дружеские связи.
– На мой взгляд эта тенденция связана с культивацией потребительского отношения к жизни, – отметила Наталья Николаевна. – И не только к товарам, к собственному имуществу, но и в плане взаимоотношений: проще жить, если не приходится подстраиваться под других людей, учитывать их проблемы и нужды.
Отсюда и все чаще звучит фраза «я никому ничего не должен», все чаще возникают конфликты в семьях, где один из супругов прикладывает все силы, буквально душу вкладывает, а второй – откровенно потребляет усилия партнера в попытке сохранить семью. Или даже оба супруга потребители.
И эта позиция отсутствия долженствования сейчас просто взращивается в нашем обществе. К сожалению, этому порой способствуют и психологи.
К примеру, есть тема сепарации от родителей – одна из самых «модных» психологических проблем. Сепарация предполагает отделение повзрослевших детей и перестройку отношений от «родитель-ребенок» во «взрослый-взрослый». При несостоявшейся сепарации повзрослевшие дети жалуются на то, что родители им жизнь испортили, или постоянно лезут в их жизнь, а родители жалуются на инфантильных деток, достигших совершеннолетия. И этот конфликт решается недобросовестными специалистами или теми, кто себя выдает за психологов, весьма примитивно. И тем, и другим советуют сепарироваться, но подразумевают под этим не перестройку отношений, а разрыв, дистанцирование, освобождение от привязанности к другим. В то время как разрыв – это крайняя, нежелательная форма сепарации, которая уместна лишь в определенных ситуациях, например, при насилии.
Есть еще термин, который при всей своей внешней безобидности, на мой взгляд, содержит в себе опасность: «токсичные люди». Я ничего не имею против термина «токсичные отношения». Но, когда так характеризуют конкретного человека, особенно, если эту характеристику дают кому-то православные люди, это приводит к греху осуждения.
Когда мы говорим о токсичных отношениях, это значит, что чье-то поведение делает сложным общение, сами отношения неконструктивны. А когда кого-то определяют, как токсичного человека, то подразумевается, что этот человек – ядовитый: то есть оценивают самого человека, его личность.
И, навешивая этот негативный ярлык, мы осознанно отстраняемся от людей: от друзей, близких, родственников.
– А как неприятно слышать, когда люди заявляют, что – буквально! – терпеть не могут гостей в своем доме!
– Да, эта вековая традиция даже объявляется «немодной». Слава Богу, еще есть те семьи, где сохраняются устои, и от старшего поколения передаются молодежи – но они уже в меньшинстве.
И все это – от потребительского отношения к другому человеку. То есть, он нужен, когда полезен, когда с ним комфортно, весело, а вот с проблемами, с болячками он уже неудобен. Одно дело вместе посидеть в кафе. А приходя в гости, люди невольно причиняют дискомфорт, вынуждают потрудиться – как минимум общаться с ними. Но это лишь вскрывает нежелание общаться, которое, естественно, не может быть повседневным и в адрес всех подряд. Но когда раздражает даже краткое гостевание самых близких людей, это уже тревожный сигнал.
Отсутствие жертвенности, которая связана с любовью к ближнему, к сожалению, наблюдается повсеместно в наше время.
И можно понять, почему эта мода так легко приживается: все мы сегодня истощены стрессами, у нас огромные рабочие нагрузки, нагрузки в семейной жизни. Отсюда и трудности в общении – оно требует определенных ресурсов.
– Но ведь в 90-е годы прошлого века стрессов было не меньше: рухнула великая держава, были поруганы идеалы, в которые верили миллионы, случился обвал в экономической сфере, когда закрывались предприятия, тысячи сотрудников буквально выбрасывались на улицу. Прибавим к этому отсутствие в магазинах продуктов, товаров первой необходимости… Но и тогда люди старались друг друга поддержать, встречались, общались, ходили в гости – и накрывали из своих скудных запасов столы.
– Да, все это так и было, потому что наше мышление формируется не только нашими внутренними побуждениями, но и под влиянием той информации, которую поглощаем, впитываем. В те годы еще не было такого вала рекомендаций думать в первую очередь о себе. А после 90-х мы словно переехали в другую эпоху, в которой существуют свои правила поведения, и один из ее законов: можно делать так, как мне удобно, и неважно, как чувствуют себя при этом другие.
Раньше был принцип «человек человеку – друг, товарищ и брат»…
– …христианский принцип, принятый и в советскую эпоху!
— Вот именно! И если кто-то недружелюбен, на него косо смотрели, этот человек был аутсайдером. А сейчас наоборот: тот, кто ради общения готов поступиться своими удобствами и приглашает к себе в гости, становится чудиком, фриком. Теперь не стыдно отказываться принимать гостей и самому не навещать друзей, не стыдно жестко дозировать общение с друзьями, с родителями.
– То есть, изменилось отношение общества, поскольку мы вошли в капитализм, то есть – стали обществом потребления. И вот уже потребляются не только продукты, но и любовь, дружелюбие.
– И, к сожалению, популярная психология нередко поддерживает эти заблуждения.
– Но ведь известно, что человек – существо общественное.
– И при этом нигде не прописано, что он должен быть существом альтруистически-общественным: вполне можно быть эгоистом, живя в обществе и пользуясь обществом лишь тогда, когда от него то-то нужно. Но современная форма дистанцирования от общества не является полной изоляцией. Аутсайдеру, изгнанному из общины, лишенному общения, живется очень тяжело: недаром одиночная камера в тюрьме – считается самым страшным наказаним. Но эгоист не лишается общения: он просто перестраивает общение под себя, под свои нужды и не испытывает отчуждения от общества. Потому что не общество его отторгло, а он сознательно отторг себя от общества, при этом, не лишившись общения.
– К чему это может привести? Выигрывает ли эгоист в такой ситуации?
– С моей точки зрения – нет. Ему может быть удобно и комфортно, но это – человек с поврежденной психикой, у него наблюдается эмоциональная бедность, уплощается мышление. Он сам провоцирует себя на пресловутые антисоциальные расстройства и, что страшно, не видит в этом ничего плохого.
А еще он лишает себя шанса на полноценное саморазвитие, на самопреобразование, поскольку мы перестраиваемся, развиваемся именно в живом активном общении, когда нам приходится учитывать интересы других и отстаивать свои, искать компромиссы, лавировать.
У тех, кто сознательно не выходит из дома, «зависает в сети», и по-настоящему, с решением повседневным проблем, ни с кем не общается, внутреннего благополучия, даже иллюзорного, скорее всего, не будет.
Теория без практики мертва: невозможно научиться выстраивать отношения с людьми по книгам, надо общаться, учиться слышать мнения других людей, терпеть какие-то их недостатки – хотя бы потому, что они терпят твои.
Без этого начинается стагнация, а любая психическая стагнация не бывает стабильной и неизбежно приводит к деградации.
Это – психологическая опасность, а есть еще и опасность духовная. Ведь, по сути, уходя в подобное потребительское разъединение, человек напрямую выступает против заповеди «возлюби ближнего своего как самого себя», то есть – это уход в антихристианство.
– А ведь сегодня даже можно хвастаться: я – социопат!
– На самом деле, это все равно, что хвастаться: я – имбецил. Социопатия – не повод для хвастовства, а серьезное психическое расстройство.
Самодиагноз «социопатия» стал модным после того, как в культовом сериале «Шерлок» Холмс называет себя высокоактивным социопатом. Но это всего лишь эффектный киножест. Социопатом не является ни киношный Шерлок, ни большинство из тех, кто называет себя социопатами в подражание ему.
Когда люди вообще не желают общаться, для меня это показатель, скорее, невроза: в большинстве случаев такие люди не социопаты, а жертвы разных невротических расстройств. Но иногда речь, действительно, идет о серьезном психическом заболевании. Но мне кажется, более вероятна не социопатия, а социофобия.
Социопатия – это психическое расстройство, связанное с бессовестным отношением к другим, жестокостью и агрессивным противостоянием общественным нормам. Хотя, конечно, можно сказать, что крайние степени потребительского отношения к людям представляют собой особую, не обусловленную болезнью, форму пассивной социопатии.
– Мне это напоминает «идеального человека» из повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу»: получил все, до чего смог дотянуться – и лопнул. Только там о душе речь не шла: кадавр он и есть гений-потребитель, по определению авторов.
— Вот как раз кадавром современный «социопат» и становится: о какой душе может идти речь, если на первом плане – потребление? Душе свойственна любовь, самопожертвование.
А дистанцирование от людей в наше время имеет совсем не те мотивы, ради которых уходили в пустыню монахи. Современный человек избегает общества ради собственного комфорта.
Вспомнились слова одного из православных священников: плох тот христианин, который старается прийти в храм, когда там нет людей. Христианин по заповеди Господа старается любить других, радоваться им, он хочет их видеть. Даже если люди в какой-то момент времени его раздражают, он не пытается их избегать. Потому что без любви к ближнему, без сочувствия, без самоотречения ради других, душа гибнет.
Марина Панфилова, фото автора