Революция 1905-07 гг., безусловно, стала сильнейшим потрясением для российского общества, либеральную часть которого буквально захлестнула волна эйфории от неожиданной «оттепели» и ослабления государственного контроля над печатью. Внезапно появлялись издания, едко высмеивавшие и критиковавшие консерваторов, высшее чиновничество, и даже самого императора, которые казались им препятствием на пути к прогрессу и рождению новой, демократической России.
Не обошло стороной это явление и православную Церковь, являвшуюся неотъемлемой частью русского общества, в которой также проходили процессы разделения на консерваторов и либералов, яростно обрушившихся с критикой на представителей противоположного лагеря. Флагманом либерального движения и основным проповедником церковных реформ стал Церковный вестник при Санкт-Петербургской духовной академии, а одним из основных объектом его критики – высшее церковное чиновничество, иными словами, епископат.
Изначально, вопрос положения епископов и их власти был затронут в связи с подготовкой к проведению собора, от которого ожидали решения назревших вопросов церковного устройства и управления. Вопрос состава участников при этом являлся ключевым, и мог определить как круг решаемых задач, так и направление деятельности, и итоги собора. Критика епископата при этом должна была указать на невозможность проведения исключительно архиерейского собора и необходимость участия в нем рядового духовенства и мирян.
Впервые исключительность архиерейского положения была подвергнута сомнению в статье «О составе церковного собора», в которой излагалось смелое мнение, что сам по себе епископат не является выразителем церковного сознания, и поэтому «чтобы избежать очень естественного при таких условиях и очень опасного церковного раскола, необходимо, чтобы на соборе присутствовали избранные от духовенства его представители и избранники народа – известные своею ревностью о благе Церкви миряне»[1].
В подобном духе была выдержана статья «Сила будущего собора» в которой вновь доказывалась важность участия в работе собора не только епископов, но и «новых хранителей традиций и предания», носителями которой «в равной с епископами, и даже часто в большей мере, являются и другие члены клира и миряне»[2].
О проблеме разделения между высшей церковной властью и остальной частью Церкви говорилось в статье «Собор епископов или собор Всероссийской Церкви», при этом отмечалось, что для восстановления утраченного единства между церковными иерархами и паствой необходимо знать нужды и потребности мирян, в то время как «наши епископы не могут быть выразителями…даже нужд клира»[3].
Таким образом, изначально критика епископата была вынесена на страницы Церковного вестника исключительно в связи с вопросом состава ожидавшегося собора, но сама идея возможности обсуждения архиереев в негативном ключе привела к рождению новых публикаций, которые осуждали епископов за их подчиненность светской власти.
Так, в новогоднем поздравлении читателям Церковный вестник гневно обрушился на епископское сословие, которое должно было стойко сопротивляться и бороться с обмирщением Церкви, но в итоге само «оземленилось и пошло вслед миру»[4]. Покорность архиереев и их раболепие перед светской властью, которые привели к насмешкам над Церковью, стали нравственным основанием для частичной передачи церковной власти представителям белого духовенства и мирян.
Примером подобного поведения для Церковного вестника стала реакция епископа Таврического и Симферопольского Алексия (Молчанова) на собрание ялтинского духовенства. На вполне умеренное постановление собрания, в которое вошли пункты о более активном посредничестве Церкви между народом и властями, о необходимости созыва собора и участии в нем белого духовенства, о смягчении репрессий и отмене смертной казни, епископ Алексий наложил резолюцию: «Ялтинское духовенство зажирело, выдвигает фальшивые нужды, высасывая их из пальца, играет в дудочку с врагами родины, восстало против Царя, осквернило себя грехом злобы и лукавства»[5], после чего переместил несколько священников, а одного отправил в запрет.
Подобную реакцию вызвало и сообщение о том, что «харьковский архиепископ лишил священнослужения и предал суду нескольких батюшек, заявивших печатно свой иерейской протест против смертной казни»[6]. Церковный вестник напоминал, что убийство, прямо запрещенное как в Ветхом, так и в Новом Заветах, категорически несовместимо с высочайшими христианскими идеалами, и не может быть одобряемо представителями церкви.
Причина такого извращения христианского учения виделась в «запечатлевшем всю нашу церковную действительность порабощением ее со стороны государства»[7]. Церковный вестник указывал на необходимость помнить об истинном характере церковно-государственных отношений, напоминая о «святом безвластии» Церкви во главе со Христом, которая по своей сущности не имеет права «освящать смертную казнь, абсолютизм и всякого рода насилие»[8].
Касаясь персональной критики отдельных архиереев, невозможно не отметить целую серию статей, посвященных личности и взглядам епископа Волынского Антония (Храповицкого), видного консерватора и противника церковных преобразований. Критикуя составленные им по поводу ожидавшихся реформ записки, Церковный вестник утверждал, что «в нашей византийско-русской истории постепенно сложился не лишенный печальной уродливости факт исключительного иерархического господства монахов»[9]. Вполне естественно, что такое искажение церковной традиции не могло не вызвать со временем протеста белого духовенства и мирян, что вызвало крайнее недовольство привыкших к абсолютной власти епископов, в частности, владыки Антония.
Церковный вестник отзывался о нем в следующих словах: «преосв. Антоний – фанатичный поборник иночества и не менее ревнивый владыка. Согласие с мнением членов Церкви, не носящих черных риз, равно для него полному самоотрицанию»[10]. Владыка критиковал стремление высших духовных школ к автономии, обвиняя профессуру в неверии, стремлении изгнать монахов из системы образования и развести кумовство и непотизм.
«Чувствуется во всей этой развязности епископских писаний крайняя избалованность и самообольщение наших начальствующих иноков, укоренившаяся благодаря крепостному состоянию печати в кандалах цензуры»[11], – язвил в ответ Церковный вестник, выражая надежду, что развитие свободной науки сможет дать реальную картину истории монашеской власти в Церкви.
Особую критику епископ Антоний вызвал за утверждение, что духовное возрождение русской церкви невозможно без учреждения патриаршества и даже само избрание патриарха не только придаст новых сил Церкви, но и обновит всю общественную жизнь. Последовательно и ревностно отстаивающий идею собора как центра обновления религиозной жизни, Церковный вестник полагал, что «тут явно выступает опять же самообольщение власти, которая в своем собственном благоустройстве видит секрет обязательного благополучия и ее подчиненных»[12].
Вскоре была опубликована статья профессора протоиерея Павла Яковлевича Светлова «Главнейшие ошибки в ответной докладной записке еп. волынского и житомирского Антония Святейшему Синоду», в которой он обвинял владыку в пропаганде католического учения об отождествлении Церкви и высшей иерархии. Согласно «Записке», вся власть и право управления в Церкви должны принадлежать исключительно епископату, в то время как духовенство и миряне должны с кротостью принимать его волю. «Какой гордостью, властолюбием и презрением к пастве звучат эти речи об исключительном положении епископов в Церкви, вычеркивающие из нее всех других в качестве полноправных и активных членов»[13], – негодовал отец Павел.
Протоиерей напоминал о многочисленных ересях и униях, принятых епископатом, но отвергнутыми церковным народом, опровергая тезис о епископате как единственным источнике православного вероучения. Язвительной критике был подвергнут тезис владыки Антония о продолжении епископами своего духовного образования на протяжении всей жизни, в отличие от духовной профессуры. Невозможность совмещения занятий богословием с обязанностями епархиальных архиереев «не раз была доказана в духовной печати на самом авторе докладной записки, при всем желании не везде имевшем возможность поспевать за богословской наукой»,[14] – иронизировал отец Павел.
Причинами возникновения пропасти между черным и белым духовенством, а также между епископатом и прочими членами Церкви отец Павел называл церковно-бюрократический режим, который благоприятствовал «латинским порядкам и идеям в сфере церковной» и превратил «епископов из отцов в “господ” (despothz) и “владык”»[15]. Другой причиной был названо смешение понятий «христианство» и «монашество», в результате которого лишь монашество начинает признаваться как подлинная Церковь, а «все же прочие остаются в ней на положении каких-то нахлебников»[16]. По мнению отца Павла, непримиримый настрой владыки Антония в отношении любых форм общественной и культурной жизни исходит из особенностей монашеского миросозерцания, несправедливо отождествленным с общехристианским, в то время как Церковь призвана освящать и наполнять Божественным присутствием весь окружающий мир.
Критике позицию владыки Антония подверг и Николай Петрович Аксаков. В цикле статей «Предсоборные диссонансы» он, полемизируя с епископами Сергием (Страгородским) и Антонием (Храповицким), которые указывали на каноничность исключительно архиерейских соборов, язвительно замечал, что отсылки к церковным канонам «странно слышать…преимущественно от тех, которые вчера еще не только мирились с установившимся неканоническим строем, но даже находили отступление от канонов вполне нормальным, естественным, а в виду изменившихся потребностей времени даже вполне необходимым»[17].
Возвращаясь от критики архиерейских персоналий к критике общего положения епископата нельзя не обратить внимания на упомянутую выше критику монашества и его роли в жизни Церкви. Попытки найти причины возникшего разделения между рядовыми членами Церкви и архипастырями все чаще приводили к указанию на монашество как причину этого разрыва.
Примером этому может послужить «Проект церковных реформ» кандидата богословия, протоиерея Петра Магистриановича Кремлевского, в котором приводился список ненормальных явлений в жизни русской Церкви, препятствовавших установлению принципа соборности и делу созидания Царства Божьего на земле. В этот список отец Петр включил синодальную структуру, консистории и институт благочинных, подчиненность Церкви государству и его интересам, «чрезмерное развитие епископской власти и господственное отношение епископов к клиру и мирянам, наподобие высших государственных чиновников», набор епископата исключительно из монахов, вопрос наград, по мнению богослова, развивавших чиновнический дух в духовенстве, а также вопрос неудовлетворительного обеспечения клира[18].
Для решения обозначенных проблем, отец Петр предлагал обширный список реформ, среди которых предлагал отменить монашество епископов, пересмотреть существовавший монашеский устав и принять новый общероссийский[19].
Проблема чрезмерного влияния монашествующих на жизнь Церкви упоминалась в статье профессора протоиерея Павла Яковлевича Светлова «О реформе духовного образования в России», в которой богослов утверждал, что «коренное зло нашей духовной школы – смешение и одновременно совмещение общеобразовательной и специальной (богословско-пастырской) задач»[20] и предлагал пути решения проблемы.
Предлагая широкий список преобразований, протоиерей настаивал на полном устранении влияния монашества на семинарскую жизнь указав на пропасть, лежащую между истинным монашеством с его удалением от мира и сословием «ученого монашества», которое он резко характеризовал как «грубые, лицемерные, эгоистичные и ригористичные карьеристы»[21].
Подводя итоги, хочется отметить, что, безусловно, критика епископата не ограничивалась данными публикациями. Тем не менее, приведенные примеры позволяют сделать определенные выводы.
Во-первых, критика архиереев изначально появилась на страницах Церковного вестника как своего рода доказательство от противного необходимости всеобщего характера церковного собора. Указания на недостатки епископов, на их оторванность от остальных членов Церкви и подчиненность светской власти должны были способствовать принятию идеи об обязательном участии в работе собора достойных представителей духовенства и мирян.
Во-вторых, критике подвергались и отдельные архиереи, проявившие себя как консерваторы или чрезмерно строгие к несанкционированной активности духовенства. Отдельно необходимо отметить целый ряд статей, в которых критиковался и жестко высмеивался епископ Волынский Антоний (Храповицкий), активно пропагандировавший противоположные позиции Церковного вестника взгляды.
В-третьих, критика епископата нередко принимала форму критики монашества, в котором находили причину оторванности архиереев от нужд и повседневной жизни рядового духовенства и мирян. Отдельно критиковалось ученое монашество, которое было основным поставщиком кадров при избрании новых епископов.
Безусловно, нельзя воспринимать данные публикации как выражение позиции церковного большинства тех лет, но подобные смелые, а зачастую и дерзкие статьи, ставшие возможными на фоне общего революционного брожения общества, безусловно, заслуживают определенного внимания.
Список источников:
- Церковный вестник. 1905. 26 мая.
- Церковный вестник. 1905. 13 октября.
- Церковный вестник. 1906. 5 января.
- Церковный вестник. 1906. 12 января.
- Церковный вестник. 1906. 26 января.
- Церковный вестник. 1906. 9 февраля.
- Церковный вестник. 1906. 2 марта.
- Церковный вестник. 1906. 9 марта.
- Церковный вестник. 1906. 23 марта.
[1] Церковный вестник. 1905. 26 мая. С. 646.
[2] Церковный вестник. 1905. 13 октября. С. 1282.
[3] Церковный вестник. 1906. 12 января. С. 35.
[4] Церковный вестник. 1906. 5 января. С. 4.
[5] Церковный вестник. 1906. 2 марта. С. 269.
[6] Церковный вестник. 1906. 26 января. С. 104.
[7] Там же. С. 105.
[8] Там же.
[9] Церковный вестник. 1906. 9 февраля. С. 167.
[10] Там же.
[11] Там же.
[12] Там же. С.169.
[13] Церковный вестник. 1906. 2 марта. С. 264.
[14] Там же. С. 266.
[15] Там же. С. 292.
[16] Церковный вестник. 1906. 9 марта. С. 292-293.
[17] Церковный вестник. 1906. 23 марта. С. 357.
[18] Церковный вестник. 1906. 19 января. С. 81.
[19] Там же. С. 81 – 83.
[20] Церковный вестник. 1906. 2 февраля. С. 134.
[21] Церковный вестник. 1906. 9 февраля. С. 171.
Иерей Георгий Каменщиков