17 лет назад, 15 марта 2005 года, отца Владимира рукоположили во диакона. Сегодня он является настоятелем Знаменского храма села Волово, воспитывает шестерых детей и вспоминает о том, как его появление на свет повлияло на приход родителей к Богу.
– Расскажите о своих детских годах.
– С детства родители и бабушка всегда водили нас с сестрой Еленой в храм. Поначалу это был Всехсвятский кафедральный собор – до сих пор помню торжественные богослужения, которые там совершались. Затем открылся Покровский храм на улице Калинина в Туле, и мы с семьей стали ходить в него.
Мое детство пришлось на трудные 90-е годы, помню, как папе подолгу не платили зарплату на Оружейном заводе, где он трудился, но после работы он часто шел в храм и помогал. Могу сказать, что папа всегда для меня был жизненным примером.
Однажды в возрасте примерно 10 лет я пришел на всенощное бдение и протоиерей Владимир Попков благословил меня читать шестопсалмие. На следующий день после ранней Божественной литургии отец Владимир поставил на солее аналой и благословил меня прочитать благодарственную молитву. Помню, поначалу мне было страшно, читал не очень громко. Отец Владимир несколько раз повторил, чтобы я читал громче. В итоге, голос мой стал звучным. Вот это мне запомнилось на всю жизнь.
– Вы в таком раннем возрасте уже знали церковнославянский язык?
– Еще нет. Но на службе мы с семьей пребывали часто, потому песнопения, воскресные стихиры, каноны и последования оставались в уме.
– Ваше рождение серьезно изменило жизнь Вашей семьи. Как это произошло?
– Мое появление на свет повлияло на приход нашей семьи к Богу: путь к Господу случился через скорбь. У мамы были тяжелые роды и, можно сказать, спасали только ее, потому что врачи считали, что если ребенок выживет, то будет инвалидом. Узнав это, мой папа побежал в храм и стал просить у Господа помощи. Священник обратился к людям, сказал, что женщина умирает, и попросил собравшихся помолиться. Промысел Божий сложился таким образом, что мы с мамой оказались живы. С тех пор семья стала приближаться к Богу, чаще ходить в храм.
До моего рождения родители ходили в храм, как и многие в наши дни: на праздник Крещения набирали воду, на Пасху освящали куличи… После моего появления на свет все изменилось. Вспоминаются слова Тертуллиана, который говорил, что душа по природе христианка. Думаю, в случае с моими родителями, в них была живая вера, их просто нужно было подтолкнуть. По словам книги Притчей Соломоновых: «Ибо кого любит Господь, того наказывает».
– Ваш путь в храме: каким он был?
– Помню, отец Владимир Попков учил нас послушанию. После службы мы, алтарники, приходили на трапезу. Сначала подавали второе блюдо, а затем первое. Я был худым, ел плохо, был привередлив в еде. Когда приносили кастрюлю с первым, отец Владимир говорил, кому сколько половников наливать в тарелку. Просил, чтобы мне наливали аж пять! Я слушался, молчал.
С годами приходилось смиряться с тем, что любил смотреть футбол, особенно матчи ЦСКА, но часто не получалось увидеть все до конца. Порой посмотрю трансляцию первого тайма, а затем надо идти на службу.
Спустя несколько лет мы с семьей стали посещать храм Державной иконы Божией Матери на Косой горе. Туда из Покровского храма перевели протоиерея Павла Савельева, и мы последовали за ним.
– В 1990-е годы немногие молодые люди посещали храмы, богослужения. Как на Вас смотрели сверстники, что говорили?
– В годы Перестройки храмы вновь стали передаваться епархии. Можно сказать, это было временем второго Крещения Руси. Не помню, чтобы в школе на меня кто-то показывал пальцем. Когда я уже учился в автомеханическом колледже, друзья из группы накануне церковных праздников часто подвозили меня после занятий в храм на Косой горе.
– Часто вспоминаете учебу в Тульской духовной семинарии?
– Да. Особенно вспоминаю наставников: протоиерея Вячеслава Гаврилова, протоиерея Геннадия Ковалевского, протоиерея Игоря Левановича, игумена Алексия (Эйриха), протоиерея Игоря Агапова.
Семинария запомнилась различными послушаниями: сбором яблок, разгрузкой капусты, уборкой мусора. Через совместные послушания происходило необычайное единение с однокурсниками.
И, конечно, семинария – это хор! Я всегда любил петь и мне нравилось, как проходили спевки, службы. Эти воспоминания на всю жизнь!
– Помните, когда впервые пришла мысль стать священнослужителем?
– Да. Это было ближе к концу учебы в автомеханическом колледже. В семинарию я пошел осознанно, не было ни единого сомнения относительно будущего пути. Отец Павел Савельев мне, как своему алтарнику, дал рекомендацию на поступление в семинарию. Для меня стало особой радостью, что наконец-то можно поступить в духовную школу. Помню, как во время поступления смотрели не только на знания, но и на горение сердца.
– Во время Вашей хиротонии присутствовало волнение?
– Диаконская хиротония у меня проходила 15 марта 2005 года в родном храме Державной иконы Божией Матери на Косой горе – в день явления иконы Пресвятой Богородицы «Державная». Этот праздник приходился на понедельник Великого поста и празднование престольного торжества было перенесено на Прощеное воскресенье. Получается, что перед Великим постом меня рукоположили.
Помню, как сильно тогда волновался. Понимал, что началась другая жизнь. Через неделю, в субботу первой седмицы, меня рукоположили в священника во Всехсвятском кафедральном соборе Тулы.
– Вы стали первым священником в семье. Чувствовали поддержку родных?
– Да, все были очень рады. Я всегда помню, что служба для священника – это ответственность не только для себя, но и для окружающих. Стараюсь каждый раз приходить на Литургию и подходить к престолу, как в первый раз при рукоположении. Важно, чтобы это благоговение никогда не терялось у священнослужителя.
– С октября 2005 года Вы являетесь настоятелем Знаменского храма села Волово. Насколько ответственно являться примером духовной жизни для других людей?
– В семинарии нас учили, что священник на приходе должен знать своих прихожан в лицо. Если речь идет о службе в сельской местности, то необходимо знать и тех, кто пока не приходит в храм. Мы с женой и детьми сразу переехали в Волово после того, как меня назначили туда. Считаю, что так и должно быть – священник должен жить жизнью прихода, никогда не терять связь с верующими. Кто хочет, всегда может прийти ко мне домой, поговорить, задать волнующий вопрос.
– Какие они, Ваши прихожане?
– Ревностные. Я ощущаю их горение, любовь к службе, храму. Особенно ощущаю молитву старожилов храма, которые помнят, как он восстанавливался, помогали в этом благом деле. Думаю, на молитве старожилов зиждется основание не только нашего прихода, но и всех других.: те, кто лишь начинают ходить в дом Божий, утверждаются на этой молитве.
– Вы проводите встречи с учащимися школ, посещаете пожилых людей, ветеранов…
– В нашем селе живут 3500 человек, получается, что со многими знакомы лично. Отрадно, что представители администрации и руководства социальных и учебных учреждений верующие, потому меня часто приглашают для бесед. Общение – это всегда новый опыт. Особенно если это касается беседы с детьми. Мы ведем диалог, ребята могут задавать интересующие их вопросы. До пандемии целый класс мог прийти на службу и молиться вместе с нами. Я понимаю, что во время Литургии, бесед и встреч продолжаю дело, которое до меня совершали другие священнослужители. Как говорил архимандрит Антонин (Капустин), священник – как соха, главное ему не заржаветь.
– Вы воспитываете шестерых детей. Как считаете, многодетность по силе лишь духовно крепким людям?
– Не так давно в нашей истории многодетность не считалась чем-то удивительным. Люди не боялись рожать детей. Моя бабушка родила папу, когда ей было 42 года. А сейчас врачи говорят, что это уже поздно. Я считаю, что на все воля Божья.
Что касается воспитания детей, всегда необходимо терпение. Впрочем, оно нужно везде в жизни.
Отрадно, что сейчас государство поддерживает многодетных. Поначалу мы жили в квартире в Волово, а теперь, благодаря материнскому капиталу, переехали в дом. У нас четыре дочери и двое сыновей, всем удобно.
– Каких принципов придерживаетесь в воспитании? О чем волнуетесь?
– У каждого ребенка свой характер. Каждый – это личность, индивидуальность. Мы с матушкой понимаем, что на приходе все смотрят на детей священника: как они себя ведут, что говорят. Считаем, очень важно, чтобы у детей не пропадал творческий поиск. Что касается веры в Бога, то она не должна быть насаждением со стороны родителей, а стала к моменту их взросления осознанным выбором. С учетом нашего времени и обилия информации, думаю, любая православная семья переживает, как сделать так, чтобы ребенок не затерялся в лабиринте жизни и не отошел от Бога.
– Наказывают ли священники своих детей?
– Наказание бывает разным, в зависимости от ситуации. Чем ребенок взрослее, тем больше конфликтов происходит в его душе. Детям старшего возраста можем запретить просмотр любимого фильма или мультфильма. С детьми младшего возраста легче, у них на сердце больше простоты – так что часто достаточно лишь слова. Мы с матушкой стараемся следить за тем, чтобы дети не обманывали, были искренними, а баловство или спор из-за игрушки – это житейское. Во время воспитания в семье придерживаемся правила, что нужно четко обозначать, что черное, что белое, что хорошо, что плохо. Например, обман – это грех. Все нужно объяснять. Как нас учили в семинарии, приводишь ребенка в храм причащаться, сразу говори: «Ты приходишь ко Христу причащаться».
– Одна из беременностей вашей жены закончилась трагически – ребенок умер. Как Вы пережили тяжелую потерю?
– Силы в Боге необходимо находить всегда, не только в сложных ситуациях. Важно помнить, что с Господом любое сложное дело благополучно разрешится.
Матушка находилась на восьмом месяце беременности, ждала шестого ребенка, внезапно у нее открылось кровотечение. Пока на скорой довезли до Тулы, ребенок погиб, а жена попала в реанимацию. К счастью, матушка осталась жива. С Божьей помощью мы пережили потерю малыша, а затем единодушно решили, что раз Господь так решил, то шестого ребенка необходимо усыновить. Взяли благословение у митрополита Тульского и Ефремовского Алексия и оформили опекунство над мальчиком. Как только увидели его в Доме ребенка в Туле, поняли, что это наш. На тот момент сыну было 1,5 года. Сейчас ему уже 5.
– Как старшие дети отреагировали на появление приемного ребенка в семье?
– Здесь на первый план как раз выходит вопрос веры. Все мы во Христе братья и сестры, все от одной чаши причащаемся. Думаю, на камне веры легче строить здание семьи. Потому дети отреагировали спокойно.
– Хотели бы Вы еще детей?
– Как Бог даст. Конечно, по мере взросления старших, задумываешься о том, что хотелось бы еще маленького.
Олеся Феофилова, фото из семейного архива протоиерея Владимира Федака
